Тридцатая годовщина
Союза — держись, злецы!
Я знаю твои морщины,
Изъяны, рубцы, зубцы —
Малейшую из зазубрин!
(Зубами — коль стих не шёл!)
Да, был человек возлюблен!
И сей человек был — стол
Сосновый. Не мне на всхолмье
Берёзу берёг карел!
Порой еще с слёзкой смольной,
Но вдруг — через ночь — старел,
Разумнел — так школьник дерзость
Сдаёт под мужской нажим.
Сажусь — еле доску держит,
Побьюсь — точно век дружи́м!
Ты — стоя, в упор, я — спину
Согнувши — пиши! пиши! —
Которую десятину
Вспахали, версту — прошли,
Покрыли: письмом — красивей
Не сыщешь в державе всей!
Не меньше, чем пол-России
Покрыто рукою сей!
Сосновый, дубовый, в лаке
Грошовом, с кольцом в ноздрях,
Садовый, столовый — всякий,
Лишь бы́ не на трёх ногах!
Как трёх Самозванцев в браке
Признавшая тёзка — тот!
Бильярдный, базарный — всякий —
Лишь бы́ не сдавал высот
Заветных. Когда ж подастся
Железный — под локтевым
Напором, столов — богатство!
Вот пень: не обнять двоим!
А паперть? А край колодца?
А старой могилы — пласт?
Лишь только б мои два локтя
Всегда утверждали: — даст
Бог! Есть Бог! Поэт — устройчив:
Всё — стол ему, всё — престол!
Но лучше всего, всех стойче —
Ты, — мой наколенный стол!
Источник: «Наследие Марины Цветаевой»