«Перед луною равнодушной…»

Как сон, пройдут дела и помыслы людей.

Забудется герой, истлеет мавзолей.
‎И вместе в общий прах сольются.

И мудрость, и любовь, и знанья, и права,

Как с аспидной доски ненужные слова,
‎Рукой неведомой сотрутся.


И уж не те слова под тою же рукой —

Далёко от земли, застывшей и немой, —
‎Возникнут вновь загадкой бледной.

И снова свет блеснёт, чтоб стать добычей тьмы,

И кто-то будет жить не так, как жили мы,
‎Но так, как мы, умрёт бесследно.


И невозможно нам предвидеть и понять,

В какие формы Дух оденется опять,
‎В каких созданьях воплотится.

Быть может, из всего, что будит в нас любовь,

На той звезде ничто не повторится вновь…
‎Но есть одно, что повторится.


Лишь то, что мы теперь считаем праздным сном —

Тоска неясная о чём-то неземном,
‎Куда-то смутные стремленья,

Вражда к тому, что есть, предчувствий робкий свет

И жажда жгучая святынь, которых нет, —
‎Одно лишь это чуждо тленья.


В каких бы образах и где бы средь миров

Ни вспыхнул мысли свет, как луч средь облаков,
‎Какие б существа ни жили, —

Но будут рваться вдаль они, подобно нам,

Из праха своего к несбыточным мечтам,
‎Грустя душой, как мы грустили.


И потому не тот бессмертен на земле,

Кто превзошёл других в добре или во зле,
‎Кто славы хрупкие скрижали

Наполнил повестью, бесцельною, как сон,

Пред кем толпы людей — такой же прах, как он, —
‎Благоговели иль дрожали, —


Но всех бессмертней тот, кому сквозь прах земли

Какой-то новый мир мерещился вдали —
‎Несуществующий и вечный,

Кто цели неземной так жаждал и страдал,

Что силой жажды сам мираж себе создал
‎Среди пустыни бесконечной.

Год: 1887

Источник: Библиотека Мошкова

Похожие статьи:

Николай Минский → Октавы («Окончена борьба. Пустая спит арена…»)