Художник был горяч, приветлив, чист, умен. Он знал, что розовый застенчивый ребенок Давно уж сух и желт, как выжатый лимон; Что в пульсе этих вен — сны многих погребенных;
Дикий ветер окна рвет. В доме человек бессонный, Непогодой потрясенный, О любви безбожно врет.
А океан бил в берега, Простой и сильный, как и раньше. А ураган трубил в рога И волны гнал назад к Ла-Маншу.
Понимаешь? Я прожил века без тебя И не чаял, что в будущем встречу. И случалось, в охрипшие трубы трубя, Не владел человеческой речью.
В старом доме камины потухли. Хмуры ночи и серы деньки. Музыканты приладили кукле, Словно струны, стальные коньки,
В долгой жизни своей, Без оглядки на пройденный путь, Я ищу сыновей, Не своих, все равно – чьих-нибудь.
Поэзия гипотез, Наш голод утоли: Дай заглянуть в колодезь, В черновики твои!
В глубоких колодцах вода холодна. Но чем холоднее, тем чище она. И.Бунин1
В. А. Каверину Долой подробности! Он стукнул по странице Тяжелым кулаком. За ним еще сквозит
Памяти Зои Без шуток, без шубы, да и без гроша Глухая, немая осталась душа,
Ты помнишь?– скрещались под сабельный стук Червонные звери геральдики древней. Мы вышли из башни. Огонь, догорев в ней, Зализывал спешно окопный уступ.
Сколько выпито, сбито, добыто, Знает ветер над серой Невой. Сладко цокают в полночь копыта По торцовой сухой мостовой.
Я не песню пропел, не балладу сложил, Отыскал я прямую дорогу, Но желанной награды я не заслужил И не заворожил недотрогу.
Вся работа канатоходца Только головоломный танец. Победителю тут венца нет, А с искусством ничтожно сходство.
В безжалостной жадности к существованью, За каждым ничтожеством, каждою рванью Летит его тень по ночным городам. И каждый гудит металлический мускул