Давыдов! Где ты? что ты? Сроду
Таких проказ я не видал;
Год канул вслед другому году…
Или, перенимая моду
Певцов конфект и опахал
И причесав для них в угоду
Жеманной музе мадригал,
Скажу, май два раза природу
Зелёным бархатом постлал,
И разогрел дыханьем воду,
И вечных граций хороводу
Резвиться в рощах заказал —
С тех пор, как от тебя ни строчки,
Ни двоеточия, ни точки
Хоть на смех я не получал.
Чем мне почесть твоё забвенье?
Теряюсь я в недоуменье.
Иль, как мундирный идеал,
Под ношей тучных эполетов,
Ты вместо речи и ответов
Плечом да шпорой говоришь
И лучшего пера не знаешь,
Как то, которым щеголяешь
И гордо с шляпы шевелишь?
Иль дружба, может быть, в отставке,
Отбитая сестрой своей,
Сидит печально на прилавке
У непризнательных дверей.
И для отсутственных друзей
Помина нет в походной ставке
Непостоянных усачей?
Ты наслаждайся с новой гостью,
Но берегись, чтоб наконец,
Платя за хлеб-соль сердца злостью,
Не захозяйничал жилец.
Иль, может быть, мудрец угрюмый,
На светлое своё чело
Ты, розам радостей назло,
Навел бразды спесивой думы;
Оценщик строгий строгих благ.
Страшась любви и дружбы ныне,
От двух сердечных побродяг
Ты держишь сердце в карантине.
Чем не пошутит хитрый враг?
Уж верить ли моим гаданьям?
Сказав прости очарованьям,
Назло пленительных грехов,
И упоительным мечтаньям
Весны, веселий и стихов,
Любви призыву ты не внемлешь,
Но в клире нравственных певцов
Перо Хераскова приемлешь
И мысленно заране дремлешь
В академических венках!
В твоём камине на кострах
Пылают: красоты угодник —
Роскошный Душеньки певец,
Теоса мудрый греховодник
И соблазнительный мудрец —
Наставник счастия Гораций;
И окаянного Парни,
Поклонника единых граций,
Которому и ты сродни
(Сказать не в гнев, а мимоходом),
Уж не заставишь в оны дни
Ожить под русским переводом.
Постясь и чувством и умом,
Не знаешь прежних мясоедов,
Ни шумных дружеских обедов,
Ни тайных ужинов вдвоём,
Где с полночи до ранней зори
Веселье бодро спорит с сном.
Теперь живой memento mori,
Мороча и себя и нас,
Не испугавшись Молиера,
Играешь ролю лицемера;
Иль, может… Но на этот раз
Моим поклёпам и догадкам
И стихотворческим нападкам
Пора мне положить конец.
Лихого Бурцова[10] знакомец,
Тройного хмеля будь питомец —
Вина, и песен, и любви
Или, мудрец тяжеловесный,
Свой стих весёлый протрезви
Водою нравственности пресной, —
До этого мне дела нет:
Рядись как хочешь на досуге —
Но мне на голос дай ответ
И, помня о старинном друге,
Ты будь Денисом прежних лет!Вм. 28—43:
Ей места нет в походной ставке
Непостоянных усачей.
Будь счастлив с постояльцем новым!
Но берегись, чтоб наконец
Хозяином, к тебе суровым,
Не очутился твой жилец.
Иль, может быть, любовь и дружбу,
Сих двух житейских побродяг,
Ты презрел для небесных благ,
Вступив в мистическую службу?
Вм. 51—52:
Но в клире набожных певцов,
Ковач благочестивых слов,
Псалтырь славянскую приемлешь
Вм. 56—57:
Пылает сатаны угодник,
Походов девственных певец,
Вм. 62—68:
Причастника единых граций
Ты променял во оны дни
На жития церковных дедов,
Постясь в монашеской сени.
Не знаешь жирных мясоедов,
Вм. 71—86:
И, следуя примерам общим,
Ханжишь, слывя живым усопшим,
С собой, с людьми и с божеством.
Или… но расстаюсь с пером!
Изобретательному гневу
И стихотворному напеву
Пора мне положить конец!
Ты будь гусар или чернец,
Любви отступник или жрец,
Или шалун неугомонный,
Иль сонный член беседы сонной, —
Источник: lib.ru
Пётр Вяземский → Всякой на свой покрой
Пётр Вяземский → «Вопрос искусства для искусства…»
Пётр Вяземский → Горы под снегом
Пётр Вяземский → Во имя хартии, свободы… (<Табашное послание>)