Хороша эта ночка, безмолвная, ясная, С фосфорической, полной луной, Эта песнь соловьиная, звонкая, страстная, Эта мертвая тишь над рекой.
Я вчера еще рад был отречься от счастья... Я презреньем клеймил этих сытых людей, Променявших туманы и холод ненастья На отраду и ласку весенних лучей...
О, спасибо вам, детские годы мои, С вашей ранней недетской тоскою! Вы меня научили на слово любви Отзываться всей братской душою.
Что дам я им, что в силах я им дать? Мысль?.. О, я мысль мою глубоко презираю: Не ей в тяжелой мгле дорогу указать, Не ей надеждою блеснуть родному краю.
Чуть останусь один — и во мне подымает Жизнь со смертью мучительный спор, И, как пытка, усталую душу терзает Их старинный, немолчный раздор;
Если душно тебе, если нет у тебя
В этом мире борьбы и наживы
Никого, кто бы мог отозваться, любя,
На сомненья твои и порывы;
Если любить — бесконечно томиться Жаждой лобзаний и знойных ночей,— Я не любил — я молился пред ней Так горячо, как возможно молиться.
Посвящается С. С. Д. В последний раз я здесь, с тобой; Пробил тяжелый час разлуки.
Вся в кустах утонула беседка; Свежей зелени яркая сетка По стенам полусгнившим ползет, И сквозь зелень в цветное оконце
День что-то хмурится... Над пасмурной землею Повисли облака туманною грядою, Но в чутком воздухе царят теплынь и тишь: Не колыхнется лист черемухи душистой,
Дитя столицы, с юных дней Он полюбил ее движенье, И ленты газовых огней, И шумных улиц оживленье.
Я вас любил всей силой первой страсти. Я верил в вас, я вас боготворил. Как верный раб, всё иго вашей власти Без ропота покорно я сносил.
Вы смущены... такой развязки Для ежедневной старой сказки Предугадать вы не могли,— И, как укор, она пред вами
Минуло время вдохновений И с ним отрадных звуков рой, И ряд вопросов и сомнений Один царит в душе больной.
Сейчас только песни звучали В саду над уснувшей рекой И светлые звуки бежали В погоню за светлой волной.