Всего непосильнее злоба И глаз уголки в черноте... Быть может, и так пронесло бы, Да радость и годы не те...
Мне не уйти из круга, В котором мне дана Бессменная подруга, Полночная луна...
Меня раздели донага И достоверной были На лбу приделали рога И хвост гвоздем прибили...
Стал голос хриплый, волос грубый И грузны руки, как кряжи, А у тебя все те же губы И за ресницей — как во ржи.
Всегда найдется место Для всех нас на погосте, И до венца невесту Нехорошо звать в гости...
Словно друг, сверчок за печью Тянет разговор, И глядит по-человечьи Маятник в упор.
В свой черед идет год за год, И захочешь сам ты, нет ли: В верный срок морщины лягут, Словно после зайца петли.
Слова жестоки, мысли зыбки, И призрачны узоры снов... Хочу, и вот — не получается улыбки, Раскрою рот — и нету нежных слов...
В нашей роще есть хоромы, А кругом хором — туман... Там на тропках вьются дремы И цветет трава-дурман...
Лежит заря, как опоясок, И эту реку, лес и тишь С их расточительностью красок Ни с чем на свете не сравнишь!
Крикливы и прожорливы вороны, И по-лесному вежливы дрозды, И шагу без глубокого поклона Не сделают грачи у борозды...
Бежит из глубины волна, И, круто выгнув спину, О берег плещется она, Мешая ил и тину...