С утра, румяная спросонок, Весна-ткачиха у села. Малиновыми перезвонами Звенит лучистая игла.
С утра, румяная спросонок, Весна-ткачиха у села. Малиновыми перезвонами Звенит лучистая игла.
Мир затемнив от края до края, В нашу отчизну ворвался враг. Там, где прошел он, землю терзая,— Трупы, могилы, пепел и прах.
Мир затемнив от края до края, В нашу отчизну ворвался враг. Там, где прошел он, землю терзая,— Трупы, могилы, пепел и прах.
Бабой сытой и крутогрудой Волга ластилась к берегам. Но иная земная удаль — По дорогам и городам.
Бабой сытой и крутогрудой Волга ластилась к берегам. Но иная земная удаль — По дорогам и городам.
О молодости мы скорбим, О молодости уходящей, По вечерам усталым, злым Жизнь старой называем клячей.
О молодости мы скорбим, О молодости уходящей, По вечерам усталым, злым Жизнь старой называем клячей.
Как черное стадо гигантов, У моря сойдясь к водопою, Вздымаются черные вышки Вечернего Биби-Эйбата.
Как черное стадо гигантов, У моря сойдясь к водопою, Вздымаются черные вышки Вечернего Биби-Эйбата.
Евгении Нельской Навзничь легла, разметалась, сверкая, На берегу морском
Евгении Нельской Навзничь легла, разметалась, сверкая, На берегу морском
Сожженные отстроят города, Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы. Но эти годы - их забыть когда? И не в земле - в веках их след тяжелый.
Сожженные отстроят города, Сровняют рвы, вернутся в улей пчелы. Но эти годы - их забыть когда? И не в земле - в веках их след тяжелый.
Вновь затерян лебедем прибрежным Парус рыбака вдали; И безумней любим мы и нежим Пыльные берега земли.