В грехах мы все — как цветы в росе, Святых между нами нет. А если ты свят — ты мне не брат, Не друг мне и не сосед.
Воспеваем всякий транспорт, Едущих на нем и в нем, И романтикой пространства Нынче век заворожен.
Нас не обманешь божьим раем: Бессмертья нет,— мы это знаем. Но все ль развеется в былом? Наследственность бессмертной птицей
Уже не помнят Лядумега, Уже забыли наповал. А как он бегал! Как он бегал! Какую скорость выдавал!
На станции гудели паровозы, Скрипели у колодцев журавли, И алые, торжественные розы За пыльными оградами цвели.
Заплакала и встала у порога, А воин, сев на черного коня, Промолвил тихо: "Далека дорога, Но я вернусь. Не забывай меня."
На осеннем рассвете в туман ковыляет дорога, Оловянные лужи мерцают у дачных оград, Над опавшей осиной мигает звезда-недотрога, И на темных кустах полотенца тумана висят.
Путь капли по стеклу и путь огня в лесу, Путь падающих звезд в душе своей несу, Путь горного ручья, бегущего к реке, И тихий путь слезы, скользящей по щеке.
Пусть ржут метафорические кони, Поет стрела, летя издалека. Я знаю сам, что жизнь - как на ладони Та линия - ясна и коротка.
Стою на крутом виадуке, Как будто подброшенный ввысь. Внизу там — речные излуки, Там рельсы, как струи, слились.
Мы явленьям, и рекам, и звездам даем имена, Для деревьев названья придумали мы, дровосеки, Но не знает весна, что она и взаправду весна, И, вбежав в океан, безымянно сплетаются реки.
В чащобе тихо, как во сне, Течет зеленый быт. Березка, прислонясь к сосне, Задумчиво стоит.
Ракеты взлетают над лугом, Над парком летят наугад. Смотри, с каким детским испугом За ними деревья следят.
Дождя серебряные молоточки Весеннюю выстукивают землю, Как миллион веселых докторов.