К князю Вяземскому («Нам славит древность Амфиона…»)

Нам славит древность Амфиона:

От струн его могущих звона

Воздвигся город сам собой...

Правдоподобно, хоть и чудно.

Что древнему поэту трудно?

А нынче?.. Нынче век иной.

И в наши бедственные леты

Не только лирами поэты

Не строят новых городов,
Но сами часто без домов,

Богатым платят песнопеньем

За скудный угол чердака

И греются воображеньем

Ввиду пустого камелька.

О Амфион, благоговею!

Но, признаюсь, не сожалею,

Что дар твой: говорить стенам,

В наследство не достался нам.

Славнее говорить сердцам,
И пробуждать в них чувства пламень,

Чем оживлять бездушный камень

И зданья лирой громоздить.


С тобой хочу я говорить,

Мой друг и брат по Аполлону;

Склонись к знакомой лиры звону;

Один в нас пламенеет жар;

Но мой удел на свете — струны,

А твой: и сладких песней дар

И пышные дары фортуны.
Послушай повести моей

(Здесь истина без украшенья):

Был пастырь образец смиренья;

От самых юношеских дней

Святого алтаря служитель.

Он чистой жизнью оправдал

Все то, чем верных умилял

В Христовом храме, как учитель;

Прихожан бедных тесный мир

Был подвигов его свидетель;
Невидимую добродетель

Его лишь тот, кто наг иль сир,

Иль обречен был униженью,

Вдруг узнавал по облегченью

Тяжелыя судьбы своей.

Ему науки были чужды —

И нет в излишнем знанье нужды —

Он редкую между людей

В простой душе носил науку:

Страдальцу гибнущему руку
В благое время подавать.

Не знал он гордого искусства

Умы витийством поражать

И приводить в волненье чувства;

Но, друг, спроси у сироты:

Когда в одежде нищеты,

Потупя взоры торопливо,

Она стояла перед ним

С безмолвным бедствием своим,

Умел ли он красноречиво
В ней сердце к жизни оживлять

И мир сей страшный украшать

Надеждою на Провиденье?

Спроси, умел ли в страшный час,

Когда лишь смерти слышно приближенье,

Он с робкой говорить душой

И, скрыв пред нею мир земной,

Являть пред нею мир небесный?

Как часто в угол неизвестный,
Где нищий с гладною семьей

От света и стыда скрывался,

Он неожиданный являлся

С святым даяньем богачей,

Растроганных его мольбою!..

Мой милый друг, его уж нет;

Судьба внезапною рукою

Его в другой умчала свет,

Не дав свершить здесь полдороги;

Вдовы ж наследство: одр убогий,
На коем жизнь окончил он,

Да пепел хижины сгорелой,

Да плач семьи осиротелой...

Скажи, вотще ль их жалкий стон?

О нет! Он, землю покидая,

За чад своих не трепетал,

Верней он в час последний знал,

Что их найдет рука святая

Неизменяющего нам;

Он добрым завещал сердцам
Сирот оставленных спасенье.

Сирот в семействе Бога нет;

Исполним доброго завет,

И оправдаем Провиденье.

Источник: ФЭБ (1999)

Похожие статьи:

Василий Жуковский → Новый стихотворец и древность

Василий Жуковский → <К кн. Вяземскому> («Благодарю, мой друг, тебя за доставленье…»)

Василий Жуковский → <Из письма П. А. Вяземскому>

Василий Жуковский → На прославителя русских героев, в сочинениях которого нет ни начала, ни конца, ни связи

Василий Жуковский → К кн. Вяземскому и В. Л. Пушкину. Послание. («Друзья, тот стихотворец — горе…»)