Я переплыл залив Судака.
Я сел на дикого коня.
Я воскликнул:
России нет, не стало больше,
Из мешка На пол рассыпались вещи. И я думаю, Что мир -
Я не знаю, Земля кружится или нет,
Это зависит, уложится ли в строчку слово.
Я не знаю, были ли мо[ими] бабушкой
и дедом
И я свирел в свою свирель, И мир хотел в свою хотель. Мне послушные свивались звезды в плавный кружеток. Я свирел в свою свирель, выполняя мира рок.
Огнивом-сечивом высек я мир, И зыбку-улыбку к устам я поднес, И куревом-маревом дол озарил, И сладкую дымность о бывшем вознес.
Облакини плыли и рыдали Над высокими далями далей. Облакини сени кидали Над печальными далями далей.
Чудовище - жилец вершин, С ужасным задом, Схватило несшую кувшин, С прелестным взглядом.
О, рассмейтесь, смехачи! О, засмейтесь, смехачи! Что смеются смехами, что смеянствуют смеяльно, О, засмейтесь усмеяльно!
О, достоевскиймо бегущей тучи! О, пушкиноты млеющего полдня! Ночь смотрится, как Тютчев, Безмерное замирным полня.
Жарбог! Жарбог! Я в тебя грезитвой мечу, Дола славный стаедей, О, взметни ты мне навстречу
Там, где жили свиристели, Где качались тихо ели, Пролетели, улетели Стая легких времирей.
Немь лукает луком немным В закричальности зари. Ночь роняет душам темным Кличи старые "Гори!".
Стенал я, любил я, своей называл Ту, чья невинность в сказку вошла, Ту, что о мне лишь цвела и жила И счастью нас отдала [...]
Гуляет ветреный кистень По золотому войску нив. Что было утро, стало день. Блажен, кто утром был ленив.
Слоны бились бивнями так, Что казались белым камнем Под рукой художника. Олени заплетались рогами так,