Я сошью себе черные штаны из бархата голоса моего. Желтую кофту из трех аршин заката. По Невскому мира, по лощеным полосам его,
Перья-облака,
закат расканарейте!
Опускайся,
южной ночи гнет!
Хожу,
гляжу в окно ли я
цветы
да небо синее,
Я живу на Большой Пресне, 36, 24. Место спокойненькое. Тихонькое.
Вот иду я, заморский страус, в перьях строф, размеров и рифм. Спрятать голову, глупый, стараюсь,
Граждане,
у меня
огромная радость.
Разулыбьте
Я стукаюсь
о стол,
о шкафа острия —
четыре метра ежедневно мерь.
Сапоги почистить - 1 000 000. Состояние! Раньше 6 дом купил - и даже неплохой.
Дверь. На двери -
"Нельзя без доклада".
Под Марксом,
в кресло вкресленный,
Товарищ Попов
чуть-чуть не от плуга.
Чуть
не от станка
Вошел к парикмахеру, сказал - спокойный: "Будьте добры, причешите мне уши". Гладкий парикмахер сразу стал хвойный, лицо вытянулось, как у груши.
По морям, играя, носится с миноносцем миноносица. Льнет, как будто к меду осочка,
Товарищ Иванов -
мужчина крепкий,
в штаты врос
покрепше репки.
На съезде печати у товарища Калинина великолепнейшая мысль в речь вклинена: "Газетчики,
Читайте железные книги! Под флейту золоченой буквы полезут копченые сиги и золотокудрые брюквы.