Я женщин не бил до семнадцати лет - В семнадцать ударил впервые,- С тех пор на меня просто удержу нет:
Истома ящерицей ползает в костях, И сердце с трезвой головой не на ножах, И не захватывает дух на скоростях,
Я вчера закончил ковку, Я два плана залудил,-
Приподнимем занавес за краешек - Такая старая, тяжелая кулиса: Вот какое время было раньше, Такое ровное - взгляни, Алиса!
Я еще не в угаре, не втиснулся в роль. Как узнаешь в ангаре,
Я скачу, но я скачу иначе, По полям, по лужам, по росе...
Ах! В поднебесье летал лебедь черный, младой да проворный.
Сказал себе я: брось писать,- Но руки сами просятся.
Я дышал синевой, Белый пар выдыхал,- Он летел, становясь облаками.
Из-за гор - я не знаю, где горы те,- Он приехал на белом верблюде, Он ходил в задыхавшемся городе -
Куда ни втисну душу я, куда себя ни дену, За мною пес - Судьба моя, беспомощна, больна,- Я гнал ее каменьями, но жмется пес к колену -
Я думал - это все, без сожаленья, Уйду - невеждой! Мою богиню - сон мой и спасенье -
Дорогая передача! Во субботу чуть не плача, Вся Канатчикова Дача к телевизору рвалась. Вместо, чтоб поесть, помыться, уколоться и забыться,
Стоял тот дом, всем жителям знакомый,- Его еще Наполеон застал,- Но вот его назначили для слома,
Я вырос в ленинградскую блокаду, Но я тогда не пил и не гулял. Я видел, как горят огнем Бадаевские склады,