Ангелы со мной не говорят.
Любят осиянные селенья,
Кротость любят и печать смиренья.
Ангелы со мной не говорят.
Любят осиянные селенья,
Кротость любят и печать смиренья.
Бегу от горько сложной боли я,
От праздных мыслей, праздных слов.
Бегу от судорог безволия
И перепутанных узлов.
О, эти злобные туманности,
Порывный взлет, — падений пыль…
П. С. С.
Ты пойми, — мы ни там, ни тут.
Дело наше такое, — бездомное.
По Ефр. Сирину
Всё прах и тлен, всё гниль и грех,
Позор — любовь, безумство — смех,
Есть такое трудное,
Такое стыдное.
Почти невозможное —
Такое трудное:
Это поднять ресницы
И взглянуть в лицо матери,
Плотно заперта банка.
Можно всю ночь мечтать.
Можно, встав спозаранка,
Учитель жизни всех нас любит
И дал нам силы — по судьбе.
Смиренномудрие нас губит
И страсть к себе.
Небеса унылы и низки,
Но я знаю — дух мой высок.
Мы с тобой так странно близки,
Он принял скорбь земной дороги,
Он первый, Он один.
Склонясь, умыл усталым ноги
Время срезает цветы и травы
У самого корня блестящей косой:
Лютик влюбленности, астру славы…
Но корни все целы — там, под землей.
Жизнь и мой разум, огненно-ясный!
Вы двое — ко мне беспощадней всего:
Темны российские узоры:
Коровы, пьянство и заборы,
Везде измены и туманы
Полотенца лунно-зелёные
На белом окне, на полу.
Но желта свеча намоленая
Громки будут великие дела.
Сологуб, 7.8.14
Поэты, не пишите слишком рано,
Победа ещё в руке Господней.