В последний раз мне голову погладь,
Прижми к своей щеке мою ладонь…
Любимая, твоя седая прядь
Мне прожигает сердце, как огонь…
Я чувствую, предвижу твой уход,
Последний вздох, а дальше – тишина…
Тебя на небо ангел заберёт,
А я останусь здесь, совсем одна…
От рук моих не отрывай руки
И в Вечность забери души тепло…
Мои страданья, слёзы так горьки,
Тебе ж, я знаю, больше тяжело…
«Здравствуй, мама! Здравствуй, солнца свет!
С праздником тебя! А вот – цветочки.
Все родные шлют тебе привет,
А подарок – от любимой дочки.
Полно плакать, вижу, рада ты,
Рада я, ну, вроде, всё – взаимно.
Дай, поставлю в вазочку цветы,
Посидим, поговорим в гостиной.
Говоришь, что плохо. Знаю, мам.
Ты ж от жизни не просила много.
Мы беду разделим пополам,
Будем вместе уповать на Бога.
В мире беспредела и «братвы»
Жить и выжить очень трудно даже…
Дай, святой коснуться головы,
Дай, седые волосы поглажу…»
Распада запахи картонные,
Полуистлевшая кровать,
И что-то тускло монотонное
Бормочет спятившая мать.
Телохранителем у старости
В шерстящий кутаюсь платок,
Внезапный спазм усталой жалости
Сбивает мыслей вялый ток...
Природа хлюпает от таянья –
И громоздится на дыбы
Мое и мамино отчаянье
Перед превратностью судьбы...
март 1977 г.
2.
Неделя, как похоронили...
Конец был страшный – и простой,
И, словно камень на могиле,
Молчанье комнаты пустой.
Невозвратимость бытия
С тоской и страхом постигаю –
А будней тусклая змея
Следит за мною, не мигая...
декабрь 1977 г.
3.
Опять на кладбище у мамы
Я сетую на нашу жизнь:
Мол, здесь — покой, а там — с ума мы...
Такие времена — держись!
Всё тяжелее опыт горький,
И всё страшней на вираже.
И так устал от этой гонки,
Что скоро свидимся уже...
Безмолвно воешь в стае волчьей,
И выход — только в мир иной,
Передохнуть... Но мама молча
Не соглашается со мной.
июнь 1999 г.
Вот и вещи уже все собраны
И пора мне опять уезжать.
- А давай посидим по-доброму,
На дорожку, - попросит мать.
И опять её руки нежные
Мои кудри встряхнут, как встарь.
- Мама, ждут ведь, дорога снежная.
- Посиди, сынок, не гутарь,
Дай запомнить тебя беспечного,
С них не станется, обождут.
Я ведь старая и не вечная,
Вот и мне уже скоро в путь.
И вонзятся тоскою непрошеной
Эти матушкины слова.
И предчувствием нехорошего
Вдруг наполнится голова.
И тогда я опять, как маленький,
К ней в ладошки спрячу лицо:
- Проводи в путь-дорожку, маменька,
Проводи за родное крыльцо.
Не печалься, родная, не надо,
Я вернусь, только ты дождись.
Ты молчишь и печальным взглядом
Провожаешь со мной свою жизнь.
Из изморози – в прозелень,
Из прозелени – в синь…
Ах, мамин край берёзовый,
Край ёлок и осин!
И из дорожной полночи,
Как в молодой загул,
В рассвет хмельной и солнечный
С подножки я шагнул.
Ах, мамочка-кудесница,
Родная, выручай!
Построй-ка в детство лестницу,
В тот позабытый чай.
Дождёмся вместе вечера
Для радости и слёз,
Пусть капает с подсвечника
По капле талый воск.
За встречу стукнем чарками,
Прильнём нутром к нутру
И над тремя огарками
Забудемся к утру.
Чтоб встать светло и розово
И окунуться в май…
Ах, брянский край берёзовый,
Еловый мамин край!
Здравствуй, мама моя!
я вернулся из дальней дороги.
Протянулась на годы
в дом родной колея.
Пусть оставят тебя,-
боль разлук и за сына тревоги.
Обними же, родная,
ты как прежде меня.
Мама, милая мама,
Ты прости за скупую сыновью любовь.
Мама, милая мама,
Не грусти, дорогая, увидимся вновь.
Ты прости, мама нас,
что так рано мы все улетели,
Словно стая птенцов,
вставших вдруг на крыло.
У тебя на висках
наши беды снегами осели,
А ты Господа славишь,
что с детьми повезло.
Мама, милая мама,
Ты прости за скупую сыновью любовь.
Мама, милая мама,
Не грусти дорогая, увидимся вновь.
Мы, как прежде, с тобой
просидим за столом до рассвета.
Я открою тебе
снова душу свою
И душа оживёт,
материнской любовью согрета.
Ей с тобой, дорогая,
хорошо как в раю.
Мама, милая мама,
Ты прости за скупую сыновью любовь.
Мама, милая мама,
Не грусти дорогая, увидимся вновь.
Жизнь прошла - почему-то кажется.
По ладоням стекают линии.
Глупо ждать, что нитка завяжется:
И глаза не такие синие,
И вино не того разлива,
И вообще - у него другая.
Паутина свисает криво,
Рефлексировать помогая.
Отчего-то хандра весенняя
Превратилась в дорогу беличью.
В колесе не найти спасения,
Не забыться мечтою девичью.
Пестрокрылая память-птица
Донимает, но слишком поздно:
Вот бы в прошлое возвратиться
И ответить не так серьезно!
Но бессонница-ночь укутает
Заблуждения бесполезные
И, конечно, опять запутает,
Вперемежку помыслы трезвые.
И затянется снова рана,
На рассвете растает ночь.
И тебе улыбнется мама
И обнимет взрослая дочь.
Вроде слабая, как скорлупка хрупкая -
Тронешь словом неосторожным - по щеке слеза.
До утра дитя на руках баюкает.
Столько нежных сил Господь вложил в руки ей,
Теплым светом наполнил омуты - ее глаза.
Но тигрицей смерти в лицо ощерится,
Если та, костлявая на ребенка рискнет взглянуть.
И уже воительница - не дЕвица,
Станет биться так, что не будет вериться,
Что способно хоть что-то на свете ее согнуть.
И еще в ней многого понамешено.
В ней сам черт, не разобравшись, ногу сломит легко,
Вывихнет себе мозги, вспомнит лешего.
...А на фото глянешь - там просто женщина.
Допоздна не спит, а утром кофе пьет с молоком.
…Здесь
меня смыла солнечная волна
и я упала в синюю пучину,
но не испугалась, а поймала
Белого Кита
-Облако
за нить летучей паутины.
А здесь
я зарыла в теплой земле
стеклянные бусы –
бесценный мой клад,
свято веря: сквозь энность лет
Нашедший их
будет царски богат.
А вот и бетонная плита-
такая Памятная Стена, непомнящая меня.
И заласканный детскими пальцами Мел,
Который ВСЁ(!!!) рисовать умел.
Только
где же
Мама?!
Где ты, моя мама?
Мама,
Обними меня, утри мои ресницы.
Так случилось, что полжизни дочь твоя
бегала за тенью Синей Птицы.
Я мужу подарю на Пасху тапки.
Не мишку, не коньяк, не сувенир.
Долой сентиментальные забавки! –
Мы собственной судьбой познали мир,
А мир тебя не ждет с медовым чаем
И учит жить за совесть, не за страх,
Все мелочи досадные прощая,
Заботу проявляя в мелочах.
Исчезнут тапки в пасти чемодана,
Уют домашний привнеся в полет,
Когда, крылом взрывая плоть тумана,
Машина пролетит через восход.
И охранят от грозового фронта,
И проведут сквозь дождевую мресь.
Когда – согреют в северных широтах,
Когда – напомнят: счастье – только днесь!
Для мужа – тапки. Может, не красивы,
Зато меня он будет вспоминать,
Когда в роскошном люксе на Мальдивах
Меж рейсами к ступням опустит взгляд.
Как талисман, хранящий в зной и в стужу,
От всех небесных и земных невзгод,
Я подарю на Пасху тапки мужу.
Пусть с ними отправляется в полет!
