Крестьяне
Работники (их Грез так приторно умел
Разнежить, краскою своей воздушной тронув
В опрятности одежд и в розовости тел,
Что, кажется, они средь сахарных салонов
Начнут сейчас шептать заученную лесть) -
Вот они, грязные и грубые, как есть.
Они разделены по деревням; крестьянин
Соседнего села - и тот для них чужой;
Он должен быть гоним, обманут, оболванен,
Обобран: он им враг всегдашний, роковой.
Отечество? О нет! То выдумка пустая!
Оно берет у них в солдаты сыновей,
Оно для них совсем не та земля родная,
Что их труду дарит плод глубины своей.
Отечество! Оно неведомо равнинам.
Порой там думают о строгом короле,
Что в золото одет, как Шарлемань, и в длинном
Плаще своем сидит с короной на челе;
Порой - о пышности мечей, щитов с гербами,
Висящих по стенам в разубранных дворцах,
Хранимых стражею, чьи сабли - с темляками...
Вот все, что ведомо о власти там, в полях,
Что притупленный ум крестьян постигнуть в силах.
Они бы в сапогах сквозь долг, свободу, честь
Шагали напролом, - но страх окостенил их,
И можно мудрость их в календаре прочесть.
А если города на них низвергнут пламя -
Свет революции, - их проницает страх,
И все останутся они средь гроз рабами,
Чтобы, восстав, не быть поверженными в прах.
