Стоишь под дубом, и парой вишен окошки прячешь без занавесок,
давно лишившись былого блеска.
Калитка скрипнет. И двор просторный грозит, как будто, клюкою черной - забыт, заброшен, порос травою.
Но дом радушно качнет трубою.
Ах, печка печка! Невеста в прошлом,
теперь чумаза и под вопросом шальная свадьба с печною сдобой.
Ты позабыта стоишь, зазноба.
А помнишь, запах корицы с мятой?
А кухню - чистой, всегда опрятной?
Кота - плутишку, пеструшку квочку, и сок березовый по глоточку?
Ты помнишь лето входило в сени, и загорали мои колени,
звала малина душистым хмелем,
и губ касаясь чуть... еле-еле... стать обещала нектаром спелым...
А по тропинке меж яблонь смелым, почти уверенным, шагом ежик
спешил куда-то, и осторожно смотрел на блюдце с молочной снедью.
Пыхтел.
А небо горело медью...
И с темнотою другая сказка.
Всё покрывалось полночной краской.
Темнели сосны над речкой синей. Чуть слышный гогот седой гусыни.
Ложились тени. Творилась небыль.
Костра ручища тянулись в небо, и оживали преданья старших.
Под звук скрещенных с компотом чашек дымился хлеб позабытый в углях, и наполнялась природа чудью...
Но гасли звезды, и месяц яркий шел спать за гору, покуда жаркий день пах парною медовой негой, ложась на щеки россыпью пегой...
Так лето гладило нас ладонью...
Избушка, помнишь?
Я тоже помню...
Катерина Ясная
