Крысолов из города Гамельна — Это в Гамельне знает любой — Он тысячу, если не больше, детей Своей дудкой увлек за собой.
Под серыми соснами — дом на снос. На свалке — полированный белый ларь. Что это? Прилавок? Или алтарь? Торговали здесь плотью Христа? Или кровь
Справедливость — это хлеб народа. Иногда его хватает, а иногда его мало. Иногда он вкусен, иногда в рот не возьмешь. Если мало хлеба, то правит голод,
Когда я был юн, для меня по моей просьбе Вырезали ножом на деревянной доске и разрисовали тушью Портрет старика, скребущего покрытую коростой грудь. Взгляд его был преисполнен мольбы и надежды на поученье.
Когда я был юн, для меня по моей просьбе Вырезали ножом на деревянной доске и разрисовали тушью Портрет старика, скребущего покрытую коростой грудь. Взгляд его был преисполнен мольбы и надежды на поученье.
Крысолов из города Гамельна — Это в Гамельне знает любой — Он тысячу, если не больше, детей Своей дудкой увлек за собой.
Я слышал, ты поднял на себя руку, Чтобы не дать палачу работы. Восемь лет в изгнании наблюдая, как крепнет враг Ты последней не одолел границы
1 На девятый год бегства от Гитлера, Изнуренная скитаниями,
Справедливость — это хлеб народа. Иногда его хватает, а иногда его мало. Иногда он вкусен, иногда в рот не возьмешь. Если мало хлеба, то правит голод,
(Из пьесы «Мероприятие») Кривда уверенным шагом сегодня идет до земле. Кровопийцы устраиваются на тысячелетья.
(Из пьесы «Мероприятие») Кривда уверенным шагом сегодня идет до земле. Кровопийцы устраиваются на тысячелетья.
Я слышал, ты поднял на себя руку, Чтобы не дать палачу работы. Восемь лет в изгнании наблюдая, как крепнет враг Ты последней не одолел границы
Продлится всего четыре недели. К началу осени Все вы вернетесь домой. Но осень Много раз придет и пройдет, а вы Не вернетесь домой.
Все наши встречи — дружбе не порука, Хотя с тобою были мы близки. Когда в объятьях грели мы друг друга, Мы друг от друга были далеки.
Корабль средь волн плывет, И видит рулевой За чуть приметной гранью вод Заветный город свой.