Рослый стрелок, осторожный охотник, Призрак с ружьем на разливе души! Не добирай меня сотым до сотни, Чувству на корм по частям не кроши.
Ворота с полукруглой аркой. Холмы, луга, леса, овсы. В ограде — мрак и холод парка, И дом невиданной красы.
Вокзал, несгораемый ящик Разлук моих, встреч и разлук, Испытанный друг и указчик, Начать - не исчислить заслуг.
В шалящую полночью площадь, B сплошавшую белую бездну Незримому ими - "Извозчик!" Низринуть с подьезда. С подьезда
В девять, по левой, как выйти со Страстного, На сырых фасадах - ни единой вывески. Солидные предприятья, но улица - из снов ведь! Щиты мешают спать, и их велели вынести.
Разговоры вполголоса, И с поспешностью пылкой Кверху собраны волосы Всей копною с затылка.
Еще о всходах молодых Весенний грунт мечтать не смеет. Из снега выкатив кадык, Он берегом речным чернеет.
С утра жара. Но отведи Кусты, и грузный полдень разом Всей массой хряснет позади, Обламываясь под алмазом.
На тротуарах истолку С стеклом и солнцем пополам, Зимой открою потолку И дам читать сырым углам.
Я кончился, а ты жива. И ветер, жалуясь и плача, Раскачивает лес и дачу. Не каждую сосну отдельно,
(четыре отрывка о Блоке)1 Кому быть живым и хвалимым, Кто должен быть мертв и хулим,—
Кругом семенящейся ватой, Подхваченной ветром с аллей, Гуляет, как призрак разврата, Пушистый ватин тополей.
Нет, не я вам печаль причинил. Я не стоил забвения родины. Это солнце горело на каплях чернил, Как в кистях запыленной смородины.
Отчаянные холода Задерживают таянье. Весна позднее, чем всегда, Но и зато нечаянней.
Наяву ли всё? Время ли разгуливать? Лучше вечно спать, спать, спать, спать И не видеть снов.