Полутьма и поля, в горизонты оправленные, широки как моря. Усеченные и обезглавленные церкви
Счастье - это круг. И человек Медленно, как часовая стрелка, Движется к концу, то есть к началу, Движется по кругу, то есть в детство,
Теплолюбивый, но морозостойкий, проверенный войною мировой, проверенный потом трактирной стойкой но до сих пор веселый и живой.
Как искусство ни упирается, жизнь, что кровь, выступает из пор. Революция не собирается с Достоевским рвать договор.
Мягко спали и сладко ели, износили кучу тряпья, но особенно надоели, благодарности требуя.
Нам черное солнце светило, нас жгло, опаляло оно, сжигая иные светила, сияя на небе - одно.
Потребности, гордые, словно лебеди, парящие в голубой невесомости, потребности в ужасающей степени опередили способности.
Виноватые без вины виноваты за это особо, потому что они должны виноватыми быть до гроба.
Страшный суд не будет похож на народный и на верховный. Род людской, дурной и греховный, он, возможно, не вгонит в дрожь.
Во-первых, он — твоя судьба, которую не выбирают, а во-вторых, не так уж плох таковский вариант судьбы,
Все ее хвалили, возносили, на руках носили, а жалеть ее считалось стыдно, дерзко и обидно.
Разрывы авиабомб напоминают деревья. Атомные взрывы напоминают грибы. Что ж! К простому от сложного проистекает кочевье нашей судьбы.
Поскорей высчитывайте шансы — или джинсы, или дилижансы. Синтез двух столетий невозможен —
Человек, как лист бумаги, изнашивается на сгибе. Человек, как склеенная чашка, разбивается на изломе.