Почему мы исчезаем, превращаясь в дым и пепел, в глинозем, в солончаки, в дух, что так неосязаем,
Почему мы исчезаем, превращаясь в дым и пепел, в глинозем, в солончаки, в дух, что так неосязаем,
Я ухожу от пули,
делаю отчаянный рывок.
Я снова живой
на выжженном теле Крыма.
Я ухожу от пули,
делаю отчаянный рывок.
Я снова живой
на выжженном теле Крыма.
У отворенных
у ворот лесных,
откуда пахнет сыростью,
где звуки
У отворенных
у ворот лесных,
откуда пахнет сыростью,
где звуки
Магическое «два». Его высоты, его глубины... Как мне превозмочь? Два сокола, два соболя, две сойки, закаты и рассветы, день и ночь,
Магическое «два». Его высоты, его глубины... Как мне превозмочь? Два сокола, два соболя, две сойки, закаты и рассветы, день и ночь,
Тамазу Чиладзе,
Джансугу Чарквиани
Когда под хохот Куры и сплетни,
Тамазу Чиладзе,
Джансугу Чарквиани
Когда под хохот Куры и сплетни,
В.Аксенову В склянке темного стекла из-под импортного пива
В.Аксенову В склянке темного стекла из-под импортного пива
Я видел удивительную, красную, огромную луну, подобную предпразничному первому помятому блину, а может быть, ночному комару, что в свой черед легко взлетел в простор с лесныx болот.
Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний,
Когда мне невмочь пересилить беду, когда подступает отчаянье, я в синий троллейбус сажусь на ходу, в последний,