Зацвела на воле В поле бирюза. Да не смотрят в душу Милые глаза.
Ты чужая, но любишь, Любишь только меня. Ты меня не забудешь До последнего дня.
Зацвела на воле В поле бирюза. Да не смотрят в душу Милые глаза.
Чашу с темным вином подала мне богиня печали. Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник. И сказала бесстрастно, с холодной улыбкой богиня: "Сладок яд мой хмельной. Это лозы с могилы любви".
Чашу с темным вином подала мне богиня печали. Тихо выпив вино, я в смертельной истоме поник. И сказала бесстрастно, с холодной улыбкой богиня: "Сладок яд мой хмельной. Это лозы с могилы любви".
Не видно птиц. Покорно чахнет Лес, опустевший и больной. Грибы сошли, но крепко пахнет В оврагах сыростью грибной.
Счастлив я, когда ты голубые Очи поднимаешь на меня: Светят в них надежды молодые - Небеса безоблачного дня.
Счастлив я, когда ты голубые Очи поднимаешь на меня: Светят в них надежды молодые - Небеса безоблачного дня.
Снова сон, пленительный и сладкий, Снится мне и радостью пьянит,- Милый взор зовет меня украдкой, Ласковой улыбкою манит.
Молчат гробницы, мумии и кости,— Лишь слову жизнь дана: Из древней тьмы, на мировом погосте, Звучат лишь Письмена.
Мы встретились случайно, на углу. Я быстро шел - и вдруг как свет зарницы Вечернюю прорезал полумглу Сквозь черные лучистые ресницы.
Мы встретились случайно, на углу. Я быстро шел - и вдруг как свет зарницы Вечернюю прорезал полумглу Сквозь черные лучистые ресницы.
Мечты любви моей весенней, Мечты на утре дней моих Толпились - как стада оленей У заповедных вод речных:
Мечты любви моей весенней, Мечты на утре дней моих Толпились - как стада оленей У заповедных вод речных:
Когда на темный город сходит В глухую ночь глубокий сон, Когда метель, кружась, заводит На колокольнях перезвон,—