В кустарнике залегши у дороги,
Разбойник под вечер добычи нажидал,
И, как медведь голодный из берлоги,
Угрюмо даль он озирал.
Голодная кума Лиса залезла в сад, В нем винограду кисти рделись. У кумушки глаза и зубы разгорелись; А кисти сочные как яхонты горят;
Хотя услуга нам при нужде дорога,
Но за нее не всяк умеет взяться:
Не дай бог с дураком связаться!
Услужливый дурак опаснее врага.
Зимой, ранехонько, близ жила, Лиса у проруби пила в большой мороз. Меж тем оплошность ли, судьба ль (не в этом сила), Но — кончик хвостика Лисица замочила,
Кипящий Водопад, свергаяся со скал, Целебному ключу с надменностью сказал (Который под горой едва лишь был приметен, Но силой славился лечебною своей):
Почто, мой друг, кричишь ты так на страсти И ставишь их виной всех наших зол? Поверь, что нам не сделают напасти Любовь, вино, гульба и вкусный стол.
Из дальних странствий возвратясь,
Какой-то дворянин (а может быть, и князь),
С приятелем своим пешком гуляя в поле,
Расхвастался о том, где он бывал,
Какой-то в древности Вельможа С богато убранного ложа Отправился в страну, где царствует Плутон. Сказать простее,— умер он;
Наскуча век желаньями терзаться, Препятством чтя их к благу моему, Сжал сердце я и волю дал уму, Чтобы от них навеки отвязаться.
В деревне, в праздник, под окном
Помещичьих хором,
Народ толпился.
На Белку в колесе зевал он и дивился.