Яков Полонский

Ещё не всё мне довелось увидеть…

И вот одно осталось мне:

Закрыв глаза, любить и ненавидеть

Глухая степь — дорога далека,

Вокруг меня волнует ветер поле,

Вдали туман — мне грустно поневоле,

Митяев! юный наш поэт,

Литературный обличитель,

Учитель мой и покровитель,

Вижу, как тяжек мой путь,

Как бесполезен мой повод!

Кони натужили грудь,

Вчера священники служили в ризах черных;
‎Горели свечи; из кадильниц дым
‎Вставал столбом; и с пеньем гробовым
‎Сливался глас молитв покорных…

И язвы Господа, который распят был,
‎Толпа лобзала грешными устами;

А я — одну тебя, скорбя, искал глазами
‎В дыму бряцающих кадил,
‎И видел я, как жарко ты молилась,

Вчера мы встретились; — она остановилась —

Я также — мы в глаза друг другу посмотрели.

О Боже, как она с тех пор переменилась;

Всё, что меня терзало, — всё давно
Великодушно прощено
Иль равнодушно позабыто,

И если б сердце не было разбито,

Не ныло от усталости и ран, —

Как быстро пароход летел, рулю послушный;

Как тяжко колебал в волнах он грудь свою

И как я долго ждал душой неравнодушной,

Когда душа твоя, страдая,

Полна любви, — а между тем

Ты любишь, сам не понимая,

(Посв. М. Л. Златковскому)


Моя барышня по садику гуляла,

По дорожке поздно вечером ходила —

Недаром создал ты порядок, полный сил,
‎И воспитал в себе отвагу:
‎Твой враг, как пленник,— отдал шпагу,
‎Как император — скипетр уронил;

Во всеоружии ты встал и отрезвил
‎Войнолюбивое, слепое племя —

И опасения свои угомонил,—

Зари догорающей пламя

Рассыпало по небу искры,

Сквозит лучезарное море;

«Вставай, Секстилия!.. Пора!.. На этот раз

Готов ли факел твой? — Но сердцем изнывая,

Не спит во тьме ночной весталка молодая.
‎Увы! ночник её погас…

Воротилась весна, воротилась!

Под окном я встречаю весну.

Просыпаются силы земные,

Век девятнадцатый — мятежный, строгий век —

Идёт и говорит: «Бедняжка человек!

О чём задумался? бери перо, пиши: