Вот И лето на пороге: Реют пчелы-недотроги, Величаво карауля
В горестном Грозово-величавом Мире памятников и утрат Грустно я приглядывался к ржавым
Вообразите Оторопь всесильных Вчера еще сановников надменных.
Краски Являются элементарными, Но и оттенки не могут казаться утраченными. Ласточки —
Я видел Много звезд: Не только стаи, А табуны их, целые стада,
Ночь. Отмыкается плотина. И медленно, почти незримо, По Истре проплывает мимо
Слышу Киновари крик, Но не где-то глубоко там Под горбатым переплетом
Трудолюбив, Как первый ученик, Я возмечтал: плоды науки сладки. Но, сконцентрировав мильоны книг
Вездеход, Бульдозер, Самосвал...
Поэзия Отчаянно сложна, И с этим очень многие боролись, Крича, что только почвенность нужна,
«Поэзия — мед Одина!» — вещали Когда-то скальды. Кто же Один? Он В Асгарде богом распри был вначале, Но, вечной дракой асов утомлен,
Бывают Такие Периоды, Когда к словопреньям не тянет
Я стихи писал В период гроз, Ночью, полон внутреннего жара. И однажды
Когда уводят Воду из реки, Взывают к небосводу тростники И шелестят степные ковыли:
А красноречивей всех молчат Книги, славно изданы, честь честью Переплетены, чтоб до внучат Достояться с Достоевским вместе