Я помню: Целый день Всё время Падал снег
Я опять тебя обидел — Понимаю, сознаю, Я опять тебя обидел За доверчивость твою.
И снова осень... Велосипедист, Пригнувшийся к своей дрожащей раме, Несется, как осенний пестрый лист,
Что-то Новое в мире. Человечеству хочется песен. Люди мыслят о лютне, о лире.
Звонят в Елоховском соборе. И это значит — понимай, Что вслед за пасхой очень вскоре Придет весенний праздник Май.
Закрывались магазины, День кончался, остывая; Пахли туфлей из резины Тротуар и мостовая.
Ночь. Где-то там, на страшной вышине, Спят кратеры и цирки на Луне. А на Земле, конечно, тоже спят.
Никого, Ничего... Ручеек пересох, Только в русле его
Что песня? Из подполья в поднебесье Она летит. На то она и песня. А где заснет? А где должна проснуться,
Помню Двадцатые годы — Их телефонные ручки, Их телеграфные коды,
Когда Пахнёт Великим хаосом — Тут не до щебета веселого,
Событье Свершилось, Но разум Его не освоил еще;
Мир велик! До того он велик, Что иные писатели книг, Испытав бесконечный испуг,
Ложь Поначалу в самых мелочах, А дальше — больше, гладко, без заминки, Как будто в ясных солнечных лучах
Строятся разные небоскребы,— Зодчим слава и честь, Но человек уже хочет иного — Лучше того, что есть.