А. С. Рославлеву Я знаю вас не понаслышке, О, верхней Волги города!
Как люблю я, вечные боги, прекрасный мир! Как люблю я солнце, тростники и блеск зеленоватого моря
Находит странное молчание По временам на нас, Но в нем таится увенчание, Спокойный счастья час.
Тебя я обнимаю,— И радуга к реке, И облака пылают На Божеской руке.
Как девушки о женихах мечтают, Мы об искусстве говорим с тобой. О, журавлей таинственная стая! Живых полетов стройный перебой!
В глухие воды бросив невод, Под вещий лепет темных лип, Глядит задумчивая дева На чешую волшебных рыб.
Солнце, солнце, божественный Ра-Гелиос, тобою веселятся сердца царей и героев,
Сладко умереть на поле битвы при свисте стрел и копий, когда звучит труба
Всё тот же сон, живой и давний, Стоит и не отходит прочь: Окно закрыто плотной ставней, За ставней - стынущая ночь.
Легче пламени, молока нежней, Румянцем зари рдяно играя, Отрок ринется с золотых сеней. Раскаты в кудрях раева грая.
Виденье мной овладело: О золотом птицелове, О пернатой стреле из трости, О томной загробной роще.
Легче весеннего дуновения Прикосновение Пальцев тонких. Громче и слаще мне уст молчание,
В раскосый блеск зеркал забросив сети, Склонился я к заре зеленоватой, Слежу узор едва заметной зыби,— Лунатик золотеющих озер!
Кружитесь, кружитесь: держитесь крепче за руки! Звуки
О, плакальщики дней минувших, Пытатели немой судьбы, Искатели сокровищ потонувших,— Вы ждете трепетно трубы?