О. А. Глебовой-Судейкиной
«А это — хулиганская», — сказала
Приятельница милая, стараясь
О. А. Глебовой-Судейкиной
«А это — хулиганская», — сказала
Приятельница милая, стараясь
Двадцатую весну, любя, он встретил,
В двадцатую весну ушел, любя.
Как мне молчать? как мне забыть тебя,
Умывались, одевались,
После ночи целовались,
После ночи, полной ласк.
Целый день проведем мы сегодня вместе!
Трудно верить такой радостной вести!
Вместе будем ездить, ходить друг за другом следом:
Сквозь высокую осоку
Серп серебряный блестит;
Ветерок, летя с востоку,
Что со мною? Я немею.
Что сначала мне воспеть?
Царскосельскую аллею,
Давно уж жаворонки прилетели,
Вернулись в гнезда громкие грачи,
Поскрипывают весело качели,
Маркиз гуляет с другом в цветнике.
У каждого левкой в руке,
А в парнике
Озерный ветер пронзителен,
Дорога в гору идет…
Так прост и так умилителен
Здесь страстью сладкою волнуясь и горя,
Меня спросили Вы, люблю ли.
Здесь пристань, где любовь бросает якоря,
Молчим мы оба, и владеем тайной,
И говорим: «Ведь это — не любовь».
Улыбка, взгляд, приподнятая бровь —
Такие дни — счастливейшие даты.
Последний холод, первое тепло.
Смотрю не через пыльное стекло: