Меня застрелит белый офицер не так — так этак. Он, целясь,— не изменится в лице: он очень меток.
Слушай, Анни,
твое дыханье,
трепет рук,
и изгибы губ,
Еще за деньги
люди держатся,
как за кресты
держались люди
1 Жестяной перезвон журавлей, сизый свист уносящихся уток -
Тихо-тихо сидят снегири на снегу меж стеблей прошлогодней крапивы; я тебе до конца описать не смогу, как они и бедны и красивы!
Еще и осени не близко, еще и свет гореть - не связан, а я прочел тоски записку, потерянную желтым вязом.
Я запретил бы «Продажу овса и сена»... Ведь это пахнет убийством Отца и Сына? А если сердце к тревогам улиц пребудет глухо, руби мне, грохот, руби мне глупое, глухое ухо!
Ветка в стакане горячим следом прямо из комнат в поля вела, с громом и с градом, с пролитым летом, с песней ночною вокруг села.
1 Вы видели море такое, когда замерли паруса,
Совет ветвей, совет ветров, совет весенних комиссаров в земное черное нутро ударил огненным кресалом.
За отряд улетевших уток, за сквозной поход облаков мне хотелось отдать кому-то золотые глаза веков...
1 Смотри! Обернись! Ведь не поздно. Я не угрожаю, но - жаль...
1 Осень семенами мыла мили, облако лукавое блукало,
На мирно голубевший рейд был, как перчатка, кинут крейсер, от утомительного рейса спешивший отдохнуть скорей...