Цветущие розы мне снились всю ночь В садах золотых Апшерона. Казалось мне, было все это точь-в-точь, Как в сказке, любовью рожденной.
Цветущие розы мне снились всю ночь В садах золотых Апшерона. Казалось мне, было все это точь-в-точь, Как в сказке, любовью рожденной.
Только дунь, и его не стало. Но зачем на него мне дуть? Это может смертельно ранить Самого меня прямо в грудь.
Только дунь, и его не стало. Но зачем на него мне дуть? Это может смертельно ранить Самого меня прямо в грудь.
Твои глаза давно уже не снятся И никогда не будут сниться мне, Но буквы «Серпухов» все так же золотятся, Как в те года, на каменной стене.
Твои глаза давно уже не снятся И никогда не будут сниться мне, Но буквы «Серпухов» все так же золотятся, Как в те года, на каменной стене.
Все повторяется на свете - Вагоны, облака, дымок. Я, трижды совершеннолетний, Дышу, как юноша, легко.
Все повторяется на свете - Вагоны, облака, дымок. Я, трижды совершеннолетний, Дышу, как юноша, легко.
Все забыть — и прошлые года, И тот мир, который был безбрежным, Я тебя не видел никогда Вот таким особенным и нежным.
Все забыть — и прошлые года, И тот мир, который был безбрежным, Я тебя не видел никогда Вот таким особенным и нежным.
О, неужели все пойдет насмарку - И эта ночь, и эта тишина, И эти зеленеющие арки Листвы, в которых прячется луна?
О, неужели все пойдет насмарку - И эта ночь, и эта тишина, И эти зеленеющие арки Листвы, в которых прячется луна?
Смотрю на дымку сизого заката, На очертанья неподвижных гор, И все, что волновало грудь когда-то, Вдруг встало предо мной, туманя взор.
Смотрю на дымку сизого заката, На очертанья неподвижных гор, И все, что волновало грудь когда-то, Вдруг встало предо мной, туманя взор.
Вижу птиц синеющую стаю, Прорезающую облачные дали. Неужели чувства воскресают? Да они совсем не умирали.