Я пастух, мои палаты - Межи зыбистых полей, По горам зеленым - скаты С гарком гулких дупелей.
Ты не любишь меня, милый голубь, Не со мной ты воркуешь, с другою. Ах, пойду я к реке под горою, Кинусь с берега в черную прорубь.
Я по первому снегу бреду, В сердце ландыши вспыхнувших сил. Вечер синею свечкой звезду Над дорогой моей засветил.
Товарищи, сегодня в горе я, Проснулась боль В угасшем скандалисте! Мне вспомнилась
Душно в кузнице угрюмой, И тяжел несносный жар, И от визга и от шума В голове стоит угар.
Задремали звезды золотые, Задрожало зеркало затона, Брезжит свет на заводи речные И румянит сетку небосклона.
Мир таинственный, мир мой древний, Ты, как ветер, затих и присел. Вот сдавили за шею деревню Каменные руки шоссе.
Писали раньше Ямбом и октавой. Классическая форма Умерла.
Шел Господь пытать людей в любови, Выходил он нищим на кулижку. Старый дед на пне сухом в дуброве, Жамкал деснами зачерствелую пышку.
Облак, как мышь,
подбежал и взмахнул
В небо огромным хвостом.
Словно яйцо,
Прячет месяц за овинами Желтый лик от солнца ярого. Высоко над луговинами По востоку пышет зарево.
По селу тропинкой кривенькой В летний вечер голубой Рекрута ходили с ливенкой Разухабистой гурьбой.
I Цветы мне говорят прощай, Головками кивая низко.
Черемуха душистая С весною расцвела И ветки золотистые, Что кудри, завила.
Пой же, пой. На проклятой гитаре Пальцы пляшут твои вполукруг. Захлебнуться бы в этом угаре, Мой последний, единственный друг.