Мы — те, об ком шептали в старину, С невольной дрожью, эллинские мифы: Народ, взлюбивший буйство и войну, Сыны Геракла и Эхидны,— скифы.
Мы — те, об ком шептали в старину, С невольной дрожью, эллинские мифы: Народ, взлюбивший буйство и войну, Сыны Геракла и Эхидны,— скифы.
Мрачной повиликой Поросли кресты, А внизу цветы С красной земляникой.
Мрачной повиликой Поросли кресты, А внизу цветы С красной земляникой.
Была зима; лежали плотно Снега над взрытостью полей, Над зыбкой глубиной болотной Скользили, выводя изгибы,
Была зима; лежали плотно Снега над взрытостью полей, Над зыбкой глубиной болотной Скользили, выводя изгибы,
Почему мы снова связаны Страсти пламенным жгутом? Иль не все слова досказаны В черном, призрачном былом?
Почему мы снова связаны Страсти пламенным жгутом? Иль не все слова досказаны В черном, призрачном былом?
Я верю всегдашним случайностям, Слежу, любопытствуя, миги. Так сладко довериться крайностям, Вертепы менять на вериги.
Я верю всегдашним случайностям, Слежу, любопытствуя, миги. Так сладко довериться крайностям, Вертепы менять на вериги.
Мерный шум колес, Поле, ряд берез, Много мутных грез; Мчимся, мчимся, мчимся...
Мерный шум колес, Поле, ряд берез, Много мутных грез; Мчимся, мчимся, мчимся...
Ранняя осень любви умирающей. Тайно люблю золотые цвета Осени ранней, любви умирающей. Ветви прозрачны, аллея пуста,
Ранняя осень любви умирающей. Тайно люблю золотые цвета Осени ранней, любви умирающей. Ветви прозрачны, аллея пуста,
В дни отрочества я пророчествам Весны восторженно внимал: За первым праздничным подснежником, Блажен пьянящим одиночеством,