Он встал на утесе; в лицо ему ветер суровый Бросал, насмехаясь, колючими брызгами пены. И вал возносился и рушился, белоголовый, И море стучало у ног о гранитные стены.
Белая роза дышала на тонком стебле. Девушка вензель чертила на зимнем стекле. Голуби реяли смутно сквозь призрачный снег.
Белая роза дышала на тонком стебле. Девушка вензель чертила на зимнем стекле. Голуби реяли смутно сквозь призрачный снег.
Люблю встречать на улице Слепых без провожатых. Я руку подаю им, Веду меж экипажей.
Люблю встречать на улице Слепых без провожатых. Я руку подаю им, Веду меж экипажей.
Если б некогда гостем я прибыл К вам, мои отдалённые предки,- Вы собратом гордиться могли бы, Полюбили бы взор мой меткий...
Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены. Мелькают призраки над нами И недосказанные сны.
Мечты, как лентами, словами Во вздохе слез оплетены. Мелькают призраки над нами И недосказанные сны.
Если б некогда гостем я прибыл К вам, мои отдалённые предки,- Вы собратом гордиться могли бы, Полюбили бы взор мой меткий...
Приидут дни последних запустений, Земные силы оскудеют вдруг; Уйдут остатки жалких поколений К теплу и солнцу, на далекий Юг.
Приидут дни последних запустений, Земные силы оскудеют вдруг; Уйдут остатки жалких поколений К теплу и солнцу, на далекий Юг.
Мой верный друг! Мой враг коварный! Мой царь! Мой раб! Родной язык! Мои стихи – как дым алтарный! Как вызов яростный – мой крик!
Мой верный друг! Мой враг коварный! Мой царь! Мой раб! Родной язык! Мои стихи – как дым алтарный! Как вызов яростный – мой крик!
В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас, И вновь, как в верное прибежище, Вступаю я в вечерний час.
В лицо мне веет ветер нежащий, На тучах алый блеск погас, И вновь, как в верное прибежище, Вступаю я в вечерний час.