Ода на надежду

Леса, влекущие к покою!

Чертог любви и тихих дней!

Куда вы с прежней красотою

Сокрылись от моих очей?

Вас та же зелень украшает,

Но мне того уж не являет,

Чем дух бывал прельщаем мой;

Везде меня тягчат печали,

Везде, где прежде восхищали
Утехи, счастье и покой.


О рок! о судия жестокий!

Неумолимый царь времен!

Доколе буду слез потоки

Я лить, тобою осужден?

Доколе, в сердце скорби кроя,

Я буду прежнего покоя

Искать, в злосчастии стеня?

Иль бед моих окончи время,

Или уж всех напастей бремя,
Собрав, повергни на меня.


В терпеньи мудра познаваем,

Несчастьем испытуем он,

Но где сверх меры мы страдаем,

Там тщетен мудрости закон.

Рожденная надежда с нами,

Доколь хоть тихими стопами

К концу напастей нас ведет,

Еще рассудок помогает,

А в ком надежда исчезает,
Под ко́су смерти тот течет.


С юнейших лет жестокой власти

Уже я бремя ощущал

И начал чувствовать напасти,

Как скоро чувствовать я стал,

Но днесь они прешли пределы.

Сбери, о рок, острейши стрелы,

Стремись мне ими грудь пронзать;

Не убоюсь грозы напрасной:

Сразив меня рукою властной,
Ты слаб мой дух поколебать.


Ты слаб! ах, нет! сей мысли верить —

Есть ложной льстить себя мечтой.

Я мог душою лицемерить

Пред всеми, но не пред собой.

Я мог страстей таить волненье,

Скрывать на сердце огорченье

И скорбь в груди запечатлеть,

Но, душу скрыть от всех умея

И ею вне себя владея,
Внутри себя не мог владеть.


Страдал, — и скорби остро жало,

Таящеесь в груди моей,

Тем глубже сердце уязвляло,

Чем больше крылось от очей.

Печаль, являюща отраду,

Подобна пагубному яду,

Который, в лестном виде сна,

Коварну смерть уготовляет.

Конец терпенья предваряет
Души притворна тишина.


Ручей, который с гор стремится,

Сверкает, пенится, ревет,

Сквозь дебри роется, мутится

И камни быстриной несет,

Не столько в ярости опасен,

Как ток, который тих, безгласен,

Подмывши брег, притворно спит:

Он бездну тишиной скрывает;

Тот рвенье чувств изображает,
А сей отчаяния вид.


Еще не свершены печали

И луч надежды не исчез,

Пока стенанья не престали

И ток не осушился слез,

Но коль и сих отрад лишенно,

Несчастьем сердце удрученно

Таит в себе жестокость бед —

Се час ужасный наступает:

Унынье душу омрачает,
А вслед отчаянье течет.


Но, внемля истины уставам,

В печалях должно ль унывать,

И должно ль счастия отравам

Свое спокойствие вверять?

Надежды должно ль нам лишаться,

Томить себя, стенать, терзаться,

Когда преходит всё как прах?

Когда для нас и горесть люта,

И час, и каждая минута
К блаженству будущему шаг?


Почто ж, коль в свете всё пременно,

Почто печальми дух тягчить?

Быть может, что судьбой смягченной

Мне суждено и в счастье жить;

Быть может, что спешит уж время,

Когда напастей тяжко бремя

Она, отторгнув от меня,

Наместо их щедрот рукою

Устроит дни мои к покою,
В блаженство горесть пременя.


Надежда, смертных утешитель!

Ты будь моих подпорой сил.

В тебе единой вседержитель

Спокойство наше утвердил.

Твой глас несчастных уверяет,

Что рок те бедствия скончает,

Которых бремя их тягчит;

А в счастии ты в том порука,

Что никогда уж с ним разлука
К напастям нас не возвратит.


А вы, леса, где грусть я крою,

Простите мне, что я посмел

Теснящею меня тоскою

Встревожить тихий ваш предел.

Несчастье вы мое внимали, —

Когда же рок, прогнав печали,

В которых дух мятется мой,

Пошлет мне прежне благоденство,

Тогда приду к вам петь блаженство
И тем ваш усладить покой.

Год: 1780

Источник: РВБ (1973)

Похожие статьи:

Василий Капнист → Возношение души к богу

Василий Капнист → Награда праведного

Василий Капнист → «Досадно, у меня по сию пору Анна…»

Василий Капнист → «Вот, дети! вам отец в наследье оставляет…»

Василий Капнист → «Все хвалят просвещенье…»