«Мчись, мой конь, мчись, мой конь, молодой, огневой!
Жизни вялой мы сбросили цепи.
Ты от дев городских друга к деве степной
Выноси чрез родимые степи!»
Конь кипучий бежит; бег и ровен и скор;
Быстрина седоку неприметна!
Тщетно хочет его опереться там взор:
Степь нагая кругом беспредметна.
Там над шапкой его только солнце горит —
Небо душной лежит пеленою;
А вокруг — полный круг горизонта открыт
И целуется небо с землёю! —
И из круга туда, поцелуи любя,
Он торопит летучего друга…
Друг летит, он летит; — а всё видит себя
Посредине заветного круга.
Краткий миг — ему час, длинный час — ему миг:
Нечем всаднику время заметить;
Из груди у него дикий вырвался клик, —
Но и эхо не может ответить.
«Ты несёшься ль, мой конь, иль на месте стоишь?»
Конь молчит — и летит в бесконечность!
Безграничная даль, безответная тишь
Отражают, как в зеркале, вечность.
«Там она ждёт меня! Там очей моих свет!»
Пламя чувства в груди пробежало;
Он у сердца спросил: «я несусь или нет?»
«Ты несёшься!» — оно отвечало.
Но и в сердце обман. «Я лечу, как огонь,
Обниму тебя скоро, невеста».
Юный всадник мечтал, а измученный конь
Уж стоял — и не трогался с места.
Источник: Стихотворения Владимира Бенедиктова. Первая книга. [Издание третье]. — СПб.: в типографии Департамента внешней торговли, 1842. — С. 43—45
Владимир Бенедиктов → Подражание персидскому («Не мечи из-под ресницы…»)