Мне позабыть уже не рано, Как сапоги на марше трут. Рука, отвыкнув от нагана, Привыкла к "вечному перу".
В лесу, посреди поляны, Развесист, коряжист, груб, Слывший за великана Тихо старился дуб.
Звучал с непонятной силой Лозунг ее простой: За свободу Франции милой, Кто любит меня — за мной!
С. К. Отплескались ласковые взоры Через пряжу золотых волос.
В своих сужденьях беспристрастны Друзья, чье дело — сторона, Мне говорят: она прекрасна, Но, знаешь, очень холодна.
Тем утром, радостным и вешним, В лесу гудело и тряслось. Свои рога через орешник Нес молодой тяжелый лось.
В храме — золоченые колонны, Золоченая резьба сквозная, От полу до сводов поднимались. В золоченых ризах все иконы,
Вдоль берегов Болгарии прошли мы... Я все стоял на палубе, когда Плыла, плыла и проплывала мимо Ее холмов прибрежная гряда.
Мерцают созвездья в космической мгле, Заманчиво светят и ясно, Но люди привыкли жить на земле, И эта привычка прекрасна.
Скучным я стал, молчаливым, Умерли все слова. Ивы, надречные ивы,
Ревную, ревную, ревную. Одеться бы, что ли, в броню. Верну я, верну я, верну я Все, что нахватал и храню.
Мне странно знать, что есть на свете, Как прежде, дом с твоим окном. Что ты на этой же планете И даже в городе одном.
Сегодня утром я заканчивал стихотворение И долго мучился над словом, которое не хотело приходить. Я брал слова и пробовал их: На вес,
Ветер Летит над морем. Недавно он не был ветром, А был неподвижным, теплым воздухом над землей.
Над полями, над лесами То снега, то соловьи. Сел я в сани, Сел я в сани,