Дорогой Михал Альбертыч!
Одержим я страшным гриппом;
Хоть ножом в меня теперь тычь,
Не явлюсь я с этим хрипом.
А затем, любезный Кавос,
Ехать мне в Москву пора же…
Я схватил бы за бока вас
И умчал бы в те паражи,
Где в рубахах Ганимеды
Угощают всем, что надо,
Где сроднили уж обеды
С радикалом ретрограда.
Но увы! трактиры те же,
Да года-то уж иные,
Аппетит приходит реже,
Чаще снятся сны дурные.
Скрылись дни Аранхуэца,
Консул Планк давно уж помер.
Не успеешь оглядеться —
Трах! в тираж попал твой номер.
К Ганимедам бородатым
Ехать вовсе неохота.
Не кутить теперь — куда там,
Лишь кончалась бы работа.
Не оставивши потомка,
Я хочу в потомстве славы,
Объявляю это громко,
Чуждый гордости лукавой.
Но стянула жизнь у славы
Десять лет по крайней мере,
Так теперь я должен, право,
Наверстать сию потерю.
Мысль о пьянстве, о цыганах
Навсегда я оставляю
И о внутренних органах —
Не трактирных — помышляю.
1890-е годыВолос белеющий душу смиряет,
Бодрость не та, и не та уж осанка…
Этого я не стерпел бы во время
Консула Планка!»
Источник: библиотека Мошкова В. С. Соловьёв. Стихотворения и шуточные пьесы. — Л.: Советский писатель, 1974. — С. 174
Владимир Соловьёв → Кумир Небукаднецара
Владимир Соловьёв → Каюсь, древняя ослица…
Владимир Соловьёв → Лишь только тень живых, мелькнувши, исчезает…
Владимир Соловьёв → Лишь забудешься днём иль проснёшься в полночи…
Владимир Соловьёв → «Лишь год назад — с мучительной тоскою…»