Инжир, гранаты, виноград - Слова бурлят в стихах и прозе. Кавказа чувственный заряд Преобладает в их глюкозе.
Зима! С морозом, с белым снегом, Уже во множестве — снега! Так борщ приходит с белым хлебом В страну, разбившую врага.
Опомнись! Что ты делаешь, Джульетта? Освободись, окрикни этот сброд. Зачем ты так чудовищно одета, Остра, отпета — под линейку рот?
Ни свет, ни темень. Пять утра. Тумана вешняя сгущенка. И воздух нежен, как печенка Оленя, снятого с костра.
Плыл кораблик вдоль канала, Там на ужин били склянки,- Тихо музыка играла На Ордынке, на Полянке.
Там цвел миндаль. Сквозило море Меж кровель, выступов, перил. И жизни плавали в просторе, И чей-то шепот говорил
Памяти Симона Чиковани Ослик топал в Гантиади, Рыжий, тощий, молодой.
Мерцают звездные шары, Отара черная с горы В долину плодную стекает, И кто-то прутиком стегает
Легко за окнами синеет. Под самым вздохом каменеет Тоска по брату и сестре. Фонарь на столбике чугунном
Памяти Михаилу Светлову1 Когда вокзалы стали мне ночлегом, А телеграфы — письменным столом,
Дует ветер из окошка На тебя и на меня. Нож, тарелка, вилка, ложка — Для тебя и для меня.
Давай, душа, давай - Проникнем за ограду, Там розовый трамвай Бежит по снегопаду,
Леону Тоому Я подвержена идее Побывать на Зейдер-Зее,
Сестре Это вьюги хрустящий калач Тычет в окна рогулькой душистой.
Тетрадь изведу, но оставлю преданье, И выверну душу, и счеты сведу За это страданье, записку, свиданье В бреду и ознобе на койке в аду,