Не брести мне сушею...

Не брести мне сушею,
     а по северным рекам плыть!
Я люблю присущую
     этим северным рекам прыть.
Мне на палубе слышно,
      как плещет внизу Витим,
как ревет Витим,
     в двух шагах почти невидим.
Я щекою небритой
          ощущаю мешок вещевой,
мой дорожный мешок,
     перемытый водой дождевой.
От него пахнет пастой зубною
               и ягодным мылом,
позабытой страною -
          детством лагерным милым.
И от этого снится мне детство
               с певучими горнами
и с вершинами горными,
     неприступными, гордыми.
К тем вершинам горным,
          чтоб увидеть их наяву,
от детства самого
          по высокой воде плыву.
У безлюдного берега
     опускаю скрипучие трапы
на песчаные отмели,
     на лесные пахучие трааы.
И огни золотого прииска
          в темноте за бортом
начинаются, словно присказка
          (сказка будет потом!).
Ну, а в присказке ходит Золушка
          в сапогах кирзовых.
Полыхают вовсю два солнышка
          в глазах бирюзовых.
Засыпает она, усталая,
        на подушке колкой,
и стоят босоножки старые
          под железной койкой.
А за окнами зорька-зорюшка
          сладко сны навевает.
Золотые туфельки Золушка
          не спеша надевает.
Золотыми, росой обрызганными,
          по мосткам застучала...
Только это уже не присказка -
               это сказки начало.
Это сказка моя правдивая,
     где ни лжи, ни обмана,
где и вправду вершины горные
          поднимаются из тумана.
Ах, вершины гордые!
     Чтоб увидеть вас наяву,
я от детства самого
     по высокой воде плыву.

Источник: Юрий Левитанский. Стороны света.Москва: Советский писатель, 1959.