Люблю осеннюю Москву
в ее убранстве светлом,
когда утрами жгут листву,
опавшую под ветром.
Грач над березовой чащей.
Света и сумрака заговор.
Вечно о чем-то молчащий,
неразговорчивый загород.
Что я знаю про стороны света? Вот опять, с наступлением дня, недоступные стороны света, как леса, обступают меня.
Вы помните песню про славное море? О парус, летящий под гул баргузина! ...Осенние звезды стояли над логом,
Как я спал на войне,
в трескотне
и в полночной возне,
на войне,
Вот приходит замысел рисунка. Поединок сердца и рассудка. Иногда рассудок побеждает:
Не березы, не рябины
и не черная изба -
всё топазы, всё рубины,
всё узорная резьба.
Горящей осени упорство! Сжигая рощи за собой, она ведет единоборство, хотя проигрывает бой.
Здесь обычай древний не нарушат. В деревянный ставень постучи - чай заварят,
За стеною голоса
и звон посуды.
Доводящие до умопомраченья
разговоры за стеною,
Мы не от старости умрем -
От старых ран умрем...
С. Гудзенко
В ожидании дел невиданных из чужой страны в сапогах, под Берлином выданных, я пришел с войны.
Не брести мне сушею,
а по северным рекам плыть!
Я люблю присущую
этим северным рекам прыть.