[Конечно] презирать не трудно
Отдельно каждого глупца,
Сердиться так же безрассудно
Когда твои младые лета
Позорит шумная молва,
И ты по приговору света
Когда сожмешь ты снова руку,
Которая тебе дарит
На скучный путь и на разлуку
Когда так нежно, так сердечно,
Так радостно я встретил вас,
Вы удивилися, конечно,
Когда Потёмкину в потёмках
Я на Пречистенке найду,
То пусть с Булгариным в потомках
Когда порой воспоминанье
Грызёт мне сердце в тишине,
И отдалённое страданье
Когда за городом, задумчив, я брожу
И на публичное кладбище захожу,
Решётки, столбики, нарядные гробницы,
Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
В степях зелёных Буджака,
Где Прут, [заветная] река,
Обходит русские владенья,
Лемносской бог тебя сковал
Для рук бессмертной Немезиды,
Свободы тайный страж, карающий кинжал,
Последний судия Позора и Обиды.
Не веровал я троице доныне:
Мне бог тройной казался всё мудрен;
Но вижу вас и, верой одарен,
Кто мне пришлет ее портрет,
Черты волшебницы прекрасной?
Талантов обожатель страстный,
5 Я прежде был ее поэт.
<Михаил Виельгорский:>
Пой в восторге, русский хор,
Вышла новая новинка.
Как жениться задумал царский арап,
Меж боярынь арап похаживает,
На боярышен арап поглядывает.
Как быстро в поле, вкруг открытом,
Подкован вновь, мой конь бежит!
Как звонко под его копытом