Знакомец милый и старинный,
О сон, хранитель добрый мой!
Где ты? Под кровлею пустынной
Ты хочешь, друг бесценный,
Чтоб я, поэт младой,
Беседовал с тобой
Сабуров, ты оклеветал
Мои гусарские затеи,
Как я с Кавериным гулял,
Ты обещал о романтизме,
О сем парнасском афеизме,
Потолковать еще со мной,
(4 мая)
Любезный именинник,
О Пущин дорогой!
Прибрел к тебе пустынник
В нём пунша и войны кипит всегдашний жар,
На Марсовых полях он грозный был воитель,
Не большой он русский барин,
Дураком он не был ввек,
Он татарин, он татарин,
Он вышней волею небес
Рожден в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
Судьба свои дары явить желала в нём,
В счастливом баловне соединив ошибкой
Богатство, знатный род с возвышенным умом
Се самый Дельвиг тот, что нам всегда твердил,
Что, коль судьбой ему даны б Нерон и Тит,
То не в Нерона меч, но в Тита сей вонзил —
Его стихов пленительная сладость
Пройдёт веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнёт о славе младость,
Забудь, любезный мой Каверин,
Минутной резвости нескромные стихи.
Люблю я первый, будь уверен,
К кастрату раз пришел скрыпач,
Он был бедняк, а тот богач.
«Смотри, сказал певец <безмудый>, —
Забудь, любезный мой Каверин,
Минутной резвости нескромные стихи.
Люблю я первый, будь уверен,
Твои счастливые грехи.
5 Всё чередой идет определенной,
Всему пора, всему свой миг;
Смешон и ветреный старик,
Смешон и юноша степенный.
Пока живётся нам, живи,
10 Гуляй в моё воспоминанье;
Молись и Вакху и любви
И черни презирай ревнивое роптанье;
Дитя харит и вдохновенья,
В порыве пламенной души,
Небрежной кистью наслажденья