Шампанского серебро смято…
Заварена поутру мята,
Закрученная в лист чая…
А море легко чаек
Качает в своей зыби
И сонный плавник рыбий
Линует её тонко.
Из водорослей соткан
Зелёный морской ветер.
Он селится лишь в лете,
Где шею не трёт свитер,
Где волосы в жгут свиты,
На теле узор соли…
И дело в тепле что ли
И комплексе Одиссея,
Который в пути лысея,
Бежал от земной пены,
Оставив жене стены?
И что же ещё кроме
Руна на полу в доме
Хочу я? Тяжёл случай.
А если всего лучше
В провинции дом тихий,
Где лижут порог вихри
И спится вдвоём сладко,
Закроют окнА складки
Меня и мою кухню.
И если извне рухнет –
Не треснет моя двушка,
И кружка - кольцом дужка,
И нежность в глазах мужа.
Чего же ещё нужно?
Пускай поживут в кассе
В набитом людьми классе,
Посыпанные ванилью,
В билете моём крылья.
А я заварю мяту
И - в книгу...
Кино снято.
Капли веером по стеклу.
Это тает вчерашний снег.
Значит всё-таки быть теплу,
Если плачется зимний век,
Если жалуется на птиц,
Что от счастья щебечут блюз,
И на яркость лучистых спиц…
Переплавится минус в плюс.
Будут панцири серых льдов
Робинзонить – искать моря,
И стекляшками холодов
Их дыхание серебря,
Забираться на спины волн
И оттуда лететь на дно,
И крошиться на лики солнц…
Всё случится, что суждено.
Капли веером по стеклу.
Это тает вчерашний снег.
Значит всё-таки быть теплу,
Если плачется зимний век,
Если жалуется на птиц,
Что от счастья щебечут блюз,
И на яркость лучистых спиц…
Переплавится минус в плюс.
Будут панцири серых льдов
Робинзонить – искать моря,
И стекляшками холодов
Их дыхание серебря,
Забираться на спины волн
И оттуда лететь на дно,
И крошиться на лики солнц…
Всё случится, что суждено.
Переболею с февралём ОРЗ,
Переверну календаря холода,
Переберу на алфавит «Азазель»,
Перекиплю на пузырьки как вода.
Любимый свитер распущу по моткам
(Прощай, бродяга-эмигрант с Круазет!),
Сто первый чайник осушу по глоткам
С лимонной корочкой, и «Новый Завет»
Перепишу я о дорогах своих
(Совсем не белых), и безрифменный текст,
Без аргументов (не в колонки «АиФ»),
Я назову уже не «Новым...», а «Next…»
Вернётся лето, сохранив адресок,
Живою ягодой, травой по пятам,
И заискрится разомлевший песок,
Стекая под ноги пизанским зонтам.
Опять в традицию войдут пикники,
И разбредётся по природе народ.
Деревья, где-то раздобыв парики,
Уже не будут походить на сирот.
Мы позабудем, что бывает зима,
И что тепло не навсегда нам дано,
И станем пользоваться им задарма.
И это, точно, будет нам всё равно.
И что за клады в этом лете лежат,
Что нас так тянет в комариный чертог?
Весна, по сути, двух этапов межа,
А осень – просто нашей жизни итог.
Но небо всем на равных метит глаза.
И где-то там, с изнанки, юность гудит.
И гонит нас по белу свету азарт
И неоплаченный сезонный кредит.
Хорошо бы сейчас - в лето,
На канавку к шальным стрекозам
В старой майке из-под жилета,
Да под мышкой с лихой прозой.
Под водой проскользнуть карпом,
Изогнуться степной кошкой,
Воздух пить, как любовь залпом
И хлебать тишину ложкой.
Ветром волосы свить в прядки,
Да свалиться ничком в клевер,
И, подставив лучам пятки,
Позабыть, что вокруг север!
Спит измотанная кукушка –
Насчиталась за лето лет.
Спит устроенный на просушку
В тёплом месте сырой штиблет.
В сумке спит любопытный Вовка –
Самый милый из всех котов.
Спит трамвайная остановка
И трамвайчик уже готов.
Спит снежинка, раскинув рожки,
И рассеянный свет луны
Спит на вытоптанной дорожке…
Нежно губы целуют сны,
Утешают ладоней шёлком
И на ниточке дарят шар...
Спи, малышка с неровной чёлкой.
Так прозрачна твоя душа!
Смертельно хочется курить.
До тошноты, по целой пачке,
Другую вынув из заначки,
И говорить, и говорить
О том, что варится внутри,
И через связки прёт наружу,
О гильотине, пользе ружей
И нежелании острить…
А, накурившись - помолчать,
Читать рисунки на окошках
О счастье в розовых галошках.
Его никак нельзя не ждать
В который раз, который год,
До отрицания рассудка…
Всё обернуть в пустую шутку –
Российских дум громоотвод
И перестать жалеть себя.
В том, что живу - уже халява…
С заглавной «Я» тянулась «Ява».
Но «Явы» нет. Зато, есть я!
Светлые полоски из окна
Манят на дворовые качели,
Что в снежинках по уши засели –
Только перекладина видна...
Тянет на нетронутый каток,
Где мои коньки со мной на пару
С визгами нарежут пыльный парус
Или малосольный завиток.
Волосы завьюжат за спиной.
Морось перепутает ресницы.
Скорость омолаживает лица,
Если ты вращаешь шар земной...
Хочется на горку для детей,
Где такие чистые восторги,
Слёзы от обид, ещё не горьких.
Всё от них - пронырливых локтей...
Надо бы в деревню, к огоньку.
Только нет нигде моей избушки.
Да не обозлится Саша Пушкин,
Если Лукоморье я - в строку.
Впрочем, там ему не до меня.
Некогда. Витает на природе.
Разве только скажет: "При народе
Всыпать бы тебе сейчас ремня!"
Но слова его не долетят.
Потому с меня и взятки гладки.
А стихи как овощи на грядке -
Аппетитно буквами хрустят.
Сдаётся, что не всё подметил Пушкин
В характерах иных своих героев.
Пример - старик, женатый на старушке,
Прописанной в Крыму, у кромки моря.
Дедок тот не имел наследной доли
На кособокий дом, песок прибрежный
И бабку слушал. Опасался что ли?
На всякий случай был предельно нежен...
По молодости, покутив немножко,
Растратил он заначку ушлых предков
И выброшен был ими из окошка,
Как сокол неопознанной расцветки.
А нашу знаменитую старушку
На тот момент оставил местный мачо...
Бомжа отмыла в море, дверь на клюшку...
Потом был загс с костюмом от Версаче...
Однако, помня о проделках деда,
Казну свою ему не доверяла.
Вот разве что - бычков словить к обеду,
Да вытряхнуть пыльцу из одеяла.
Все знают, что для южного хозяйства
Нужна рука мужская, да сноровка,
А дед прославлен был лишь разгильдяйством,
К поэзии любовью да к рифмовке.
Всё остальное делал из-под палки.
Ловил для быстроты и массы сеткой.
Известно, чем закончилась рыбалка...
Везёт же дурням в рыбную рулетку!
И, нет бы вспомнить прежние желанья,
Ну, скажем, попросить деньжат поболе,
Апартаменты, да рецепт от увяданья,
Да тело культуриста и - на волю,
Так этот старый пень поплёлся к дому,
Где на крыльце ждала его супруга.
Видать, боялся, что уйдёт к другому.
Иль как осёл привык ходить по кругу?
А та, отбросив подработку - пяльцы -
Не каждый день случается халява, -
Мгновенно на руках загнула пальцы.
Дедок сомлел от предвкушенья славы...
Сначала было новое корыто,
Потом двухместная а-ля избушка,
А дальше... На какие? Шито-крыто!
Был трон, пальба пистонами из пушки...
История закончилась плачевно.
Рыбёшка истеричкой оказалась,
Ну, а бабуля - эксцентричной стервой, -
Списали нА берег её за шалость.
Старик, в усы злорадно ухмыляясь,
Потребовал прописки без подвохов...
Короче, с водной фауной намаясь,
Живут они теперь весьма неплохо.
Носки стирает дед собственноручно
В тазу, а бабка неводом, как ситом
Фильтрует воду, матерясь беззувучно...
На этом сказ закончу.
Переливы жёлтых пятен
По белёсым перелескам…
Вы хотели солнца? Нате –
По глазам, по занавескам,
По запасам зимней пыли,
Размазне из снежной каши.
Вы же так тепла просили!?
Так берите – это ваше!
И плоты разбитых льдинок
Забирайте, забирайте!
Из отдельных половинок
Счастье целое слагайте.
Лица, сбросьте огорченья!
Асимметрию веснушек
Золотистого сеченья
Нацепите. Вот вам лужи!
Отражайте в них улыбки
Широко и белозубо.
Отправляйтесь в небо, скрипки!
В шифоньеры прячьтесь, шубы!
Музы, вешайтесь на шеи
Недолюбленных поэтов!
Сколько ткани! Шейте швеи!
Из весны кроите лето!
