Andrei Voznesensky.Antiworlds and "The Fifth Ace".Ed. by Patricia Blake and Max Hayward.Bilingual edition.Anchor Books, Doubleday & Company, Inc.Garden City, NY 1967.

Я сослан в себя
           я — Михайловское
горят мои сосны смыкаются

Судьба, как ракета, летит по параболе
Обычно — во мраке и реже — по радуге.

Жил огненно-рыжий художник Гоген,

             Я служил в листке дивизиона.
             Польза от меня дискуссионна.
             Я вел письма, правил опечатки.
             Кто только в газету не писал

Тишины хочу, тишины...
Нервы, что ли, обожжены?
Тишины...
                 чтобы тень от сосны,

Теряю свою независимость,
поступки мои, верней, видимость
поступков моих и суждений
уже ощущают уздечку,

В ревю
танцовщица раздевается, дуря...
Реву?..
Или режут мне глаза прожектора?

Вам Маяковский1 что-то должен.
Я отдаю.
Вы извините — он не дожил.

Оправдываться — не обязательно.
Не дуйся, мы не пара обезьян.
Твой разум не поймет — что объяснять ему?
Душа ж всё знает — что ей объяснять?

Заведи мне ладони за плечи,
обойми,
только губы дыхнут об мои,
только море за спинами плещет.

Есть русская интеллигенция.
Вы думали — нет? Есть.
Не масса индифферентная,
а совесть страны и честь.

На окно ко мне садится
в лунных вензелях
алюминиевая птица —
вместо тела

Вас за плечи держали
Ручищи эполетов.
Вы рвались и дерзали,—
Гусары и поэты!

Хоронила Москва Шукшина,
хоронила художника, то есть
хоронила Москва мужика
и активную совесть.

Долой Рафаэля!
Да здравствует Рубенс!
Фонтаны форели,
Цветастая грубость!

Сирень похожа на Париж,
горящий осами окошек.
Ты кисть особняков продрогших
серебряную шевелишь.