После ветра и мороза было Любо мне погреться у огня. Там за сердцем я не углядела И его украли у меня.
И та, что сегодня прощается с милым,- Пусть боль свою в силу она переплавит. Мы детям клянемся, клянемся могилам, Что нас покориться никто не заставит!
Заключенье не бывшего цикла Часто сердцу труднее всего, Я от многого в жизни отвыкла, Мне не нужно почти ничего,-
И вот одна осталась я Считать пустые дни. О вольные мои друзья, О лебеди мои!
Эта встреча никем не воспета, И без песен печаль улеглась. Наступило прохладное лето, Словно новая жизнь началась.
За заставой воет шарманка, Водят мишку, пляшет цыганка На заплеванной мостовой. Паровозик идет до Скорбящей,
Это просто, это ясно, Это всякому понятно, Ты меня совсем не любишь, Не полюбишь никогда.
Пленник чужой! Мне чужого не надо, Я и своиx-то устала считать. Так отчего же такая отрада Эти вишневые видеть уста?
И целый день, своих пугаясь стонов, В тоске смертельной мечется толпа, А за рекой на траурных знаменах Зловещие смеются черепа.
Плотно сомкнуты губы сухие. Жарко пламя трех тысяч свечей. Так лежала княжна Евдокия На душистой сапфирной парче.
И дряхлый пук дерев.
Пушкин
А я росла в узорной тишине,
По неделе ни слова ни с кем не скажу, Все на камне у моря сижу, И мне любо, что брызги зеленой волны, Словно слезы мои, солоны.
Из памяти твоей я выну этот день, Чтоб спрашивал твой взор беспомощно-туманный: Где видел я персидскую сирень, И ласточек, и домик деревянный?
По твердому гребню сугроба В твой белых, таинственный дом Такие притихшие оба В молчании нежном идем.
I Мои молодые руки Тот договор подписали