Не увижу уже Красногорских лесов, Разве только случайно. И знакомой кукушки, ее ежедневных, часов Не услышу звучанья.
Ты скажи, чем тебя я могу одарить? Ни свободой, ни силой, ни славой, Не могу отпустить тебя жить и творить И свой путь по земле невозбранно торить,-
Ты подарила мне вину, Как крепость старому вину. Сперва меня давила в чане,
Здесь жил Мицкевич. Как молитва. Звучит пленительное: Litwo, Ojczyzno moja. Словно море Накатывается: О, Litwo,
Еще я помню уличных гимнастов, Шарманщиков, медведей и цыган И помню развеселый балаган Петрушек голосистых и носатых.
Не торопи пережитого, Утаивай его от глаз. Для посторонних глухо слово И утомителен рассказ.
Ты не добра. Ко мне добра. Ты не жестока. Ты со мной жестока.
Дай выстрадать стихотворенье! Дай вышагать его! Потом. Как потрясенное растенье, Я буду шелестеть листом.
Не надо срезанных тюльпанов! Пускай цветы растут на клумбах, Не увядая в дымных клубах Среди повапленных чуланов.
I С любовью дружеской и братской Я вновь сегодня помяну
Не для меня вдевают серьги в ушки И в зеркало глядятся. О милая, обмана не нарушьте, Свершая святотатство!
Долго пахнут порохом слова. А у сосен тоже есть стволы. Пни стоят, как чистые столы, А на них медовая смола.
У зим бывают имена. Одна из них звалась Наталья. И было в ней мерцанье, тайна, И холод, и голубизна.
Их не ждут. Они приходят сами. И рассаживаются без спроса. Негодующими голосами Задают неловкие вопросы.
Да, мне повезло в этом мире Прийти и обняться с людьми И быть тамадою на пире Ума, благородства, любви.