Обвеян вещею дремотой, Полураздетый лес грустит... Из летних листьев разве сотый, Блестя осенней позолотой,
И распростясь с тревогою житейской И кипарисной рощей заслонясь - Блаженной тенью, тенью элисейской Она заснула в добрый час.
Нет, моего к тебе пристрастья Я скрыть не в силах, мать-Земля... Духов бесплотных сладострастья, Твой верный сын, не жажду я...
Оратор римский говорил Средь бурь гражданских и тревоги: "Я поздно встал - и на дороге Застигнут ночью Рима был!"
Не то, что мните вы, природа: Не слепок, не бездушный лик - В ней есть душа, в ней есть свобода, В ней есть любовь, в ней есть язык...
Гроза прошла - еще курясь, лежал Высокий дуб, перунами сраженный, И сизый дым с ветвей его бежал По зелени, грозою освеженной.
И море, и буря качали наш челн; Я, сонный, был предан всей прихоти волн. Две беспредельности были во мне, И мной своевольно играли оне.
1 Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, Хоть бой и неравен, борьба безнадежна!
На древе человечества высоком Ты лучшим был его листом, Воспитанный его чистейшим соком, Развит чистейшим солнечным лучом!
Впросонках слышу я - и не могу Вообразить такое сочетанье, А слышу свист полозьев на снегу И ласточки весенней щебетанье.
И бунтует, и клокочет, Хлещет, свищет, и ревет, И до звезд допрянуть хочет, До незыблемых высот...
Святая ночь на небосклон взошла, И день отрадный, день любезный, Как золотой покров, она свила, Покров, накинутый над бездной.
С поляны коршун поднялся, Высоко к небу он взвился; Всё выше, дале вьется он - И вот ушел за небосклон!
Уж солнца раскаленный шар С главы своей земля скатила, И мирный вечера пожар Волна морская поглотила.
Еще в полях белеет снег, А воды уж весной шумят - Бегут и будят сонный брег, Бегут, и блещут, и гласят...