Кн. Л. М. Ухтомской
Граф Алексей Толстой, чье имя
Звучит мне юностью моей
Сомненья не было — а мы-то думали! а мы-то верили!.. —
Что человечество почти не движется в пути своем…
Как в веке каменном, как при Владимире в Днепровском тереме,
Голосок твой — серебристый колокольчик,
А глазята — лиловатые прудки…
Уст жемчужные улыбки — коротки,
Любовь! Россия! Солнце! Пушкин! –
Могущественные слова!..
И не от них ли на опушке
Предвижу критиков ухмылки,
Их перекошенные рты.
Их презирает стих мой пылкий —
Кн. Л. М. Ухтомской
Граф Алексей Толстой, чье имя
Звучит мне юностью моей
Сомненья не было — а мы-то думали! а мы-то верили!.. —
Что человечество почти не движется в пути своем…
Как в веке каменном, как при Владимире в Днепровском тереме,
Голосок твой — серебристый колокольчик,
А глазята — лиловатые прудки…
Уст жемчужные улыбки — коротки,
Любовь! Россия! Солнце! Пушкин! –
Могущественные слова!..
И не от них ли на опушке
Предвижу критиков ухмылки,
Их перекошенные рты.
Их презирает стих мой пылкий —
Какая тающая нежность!
Какая млеющая боль!
Что за чеканная небрежность!
Он, это — чудное мгновенье,
Запечатленное в веках!
Он — воплощенье Вдохновенья,
Рассеиваются очарованья
И очаровывают вновь,
И вечное в душе коронованье
Свершает неизменная любовь.
Изменить бы! Кому? Ах, не все ли равно!
Предыдущему. Каждому. Ясно.
С кем? И это не важно. На свете одно
Я прикажу оркестру, где-нибудь в людном месте,
В память Масснэ исполнить выпуклые попурри
Из грациоз его же. Слушайте, капельмейстер: