Как знакома мне старая эта квартира! Полумрак коридора, как прежде, слепит, как всегда, повторяя движение мира, на пустом подоконнике глобус скрипит.
Померк за спиною вагонный пейзаж. В сиянье лучей золотящих заправлен автобус, запрятан багаж
Был учитель высоким и тонким, с ястребиной сухой головой; жил один, как король, в комнатенке на втором этаже под Москвой.
Пролетарии всех стран, бейте в красный барабан! Сил на это не жалейте,
Дочь начальника шахты в коричневом теплом платке - на санях невесомых, и вожжи в широкой руке.
Шумел снежок над позднею Москвой, гудел народ, прощаясь на вокзале, в тот час, когда в одежде боевой мои друзья на север уезжали.
С тех самых пор, как был допущен в ряды словесности самой, я все мечтал к тебе, как Пущин, приехать утром и зимой.
Не на пляже и не на "зиме", не у входа в концертный зал,- я глазами тебя своими в тесной кухоньке увидал.
У моей двоюродной сестрички твердый шаг и мягкие косички.
...И в ресторации Дмитраки
Шампанским устриц запивать.
Кто — ресторацией Дмитраки,
Т. С. Когда умру, мои останки, с печалью сдержанной, без слез,
На мыльной кобыле летит гонец: "Король поручает тебе, кузнец, сработать из тысячи тысяч колец платье для королевы".
Мне кажется, что я не в зале, а, годы и стены пройдя, стою на Финляндском вокзале и слушаю голос вождя.
Не позабылося покуда и, надо думать, навсегда, как мы встречали Вас оттуда и провожали Вас туда.
Валентиной Климовичи дочку назвали. Это имя мне дорого - символ любви.