Земля пробудилась от долгого сна, Явилась предвестница лета,— О, как хороша ты, младая весна, Как сердце тобою согрето!
Уж гасли в комнатах огни... Благоухали розы... Мы сели на скамью в тени Развесистой березы.
Здесь, в тишине задумчивого сада, Опять, о, ночь, меня застанешь ты, И все одной душа полна мечты, Что я калиф, а ты — Шехеразада.
О, как люблю я этот сад тенистый! Со мною здесь лишь птицы да цветы. Беспечно я вдыхаю воздух чистый Здесь, вдалеке от светской суеты.
М. Д. Давыдову Усталый сын земли, в дни суетных забот, Средь мелочных обид и светского волненья,
Затишье на море... За бурею строптивой Настала мертвая, немая тишина: Уж выбившись из сил, так вяло, так лениво, Едва колышется усталая волна.
О, если б совесть уберечь, Как небо утреннее, ясной, Чтоб непорочностью бесстрастной Дышали дело, мысль и речь!
Тихая, теплая ночь.— Позабудь Жалкие нужды земли. Выйди, взгляни: высоко Млечный Путь Стелется в синей дали.
Зарумянились клен и рябина, Ярче золота кудри берез, И безропотно ждет георгина, Что спалит ее первый мороз.
Ночь. Небеса не усеяны звездами: В свете немеркнущем тонут оне. Чу! Соловьи залилися над гнездами... Томно и больно, и трепетно мне...
Падай, падай, снег пушистый, Расстилайся пеленой, Падай, легкий, падай, чистый, Землю зябнущую крой.
Задремали волны, Ясен неба свод; Светит месяц полный Над лазурью вод.
Ни звезд, ни луны. Небеса в облаках. Ветер замер. В лесу тишина. Не дрогнёт ни единый листок на ветвях. Эта ночь тайной неги полна!
Смеркалось; мы в саду сидели, Свеча горела на столе. Уж в небе звезды заблестели, Уж смолкли песни на селе...
Нет, не туда, о, ночь, в плененном созерцанье Взор устремляется, где в ризе золотой, В огнях и пурпуре сокрылся царь дневной, Багряным заревом пылая на прощанье.