Константин Случевский

В этой внимательной администрации,

Как в геологии — всюду слои!

Дремлют живые, когда-то, формации,

В темноте осенней ночи —

Ни луны, ни звёзд кругом,

Но ослабнувшие очи

Из темноты углов её молчащих

И из приборов, всюду видных в ней,

Из книг учёных, по шкапам стоящих,

В костюме светлом Коломбины

Лежала мёртвая она,

Прикрыта вскользь, до половины,

Спит пращур городов! А я с горы высокой

Смотрю на очерки блестящих куполов,

Стремящихся к звездам над уровнем домов,

На Украйне жил когда-то,

Телом бодр и сердцем чист,

Жил старик, слепец маститый,

А! Ты не верила в любовь! Так хороша,

Так явственно умна и гордостью богата,

Вся в шелесте шелков и веером шурша,

О, неужели же на самом деле правы

Глашатаи добра, красот и тишины,

Что так испорчены и помыслы, и нравы,

О, не брани за то, что я бесцельно жил,

Ошибки юности не все за мною числи

За то, что сердцем я мешать уму любил,

О, как я чувствую, когда к чему-нибудь

Лежит душа и страстно увлекает;

Сознанье долга тот же самый путь,

О, если б мне хоть только отраженье,

Хоть слабый свет твоих чудесных снов,

Мне засветило б в сердце вдохновенье,

О, в моей ли любви не глубоко!

Ты мне в сердце, голубка, взгляни:

Сколько зависти в нём и порока!

О, будь в сознаньи правды смел.

Ни ширм, ни завесей не надо...

Как волны дантовского ада

Ни одно лицо не скажет,

Что под ним таится;

Никогда простых и ясных

Неуловимое порою уловимо,

Как ветер, как роса, как звук или кристалл!

Всё уловимое скорей проходит мимо,